Тотти. Император Рима

– Ты – Тотти и всегда останешься им. Народ к тебе прислушивается, любит тебя. Нас, руководителей, воспринимают как скучных канцелярских крыс, а настоящая «Рома» – это ты. И как Тотти ты всегда сможешь быть полезным.

19 Н’деялся, что не доживу

Последний мой матч в карьере – это событие слишком большое, чтобы осмыслить его. За месяц до этого дня я старался не думать об этом, отодвигая эти мысли на задний план. Но он приближался.

За четыре тура до конца чемпионата Спаллетти унизил меня в последний раз. Я хотел попрощаться с «Сан-Сиро», легендарным стадионом, который всегда относился ко мне с уважением и восхищением. Я знал, что тифози «Милана» подготовили для меня перформанс, и это была огромная честь, потому что люди аплодируют только тому историческому сопернику, которого уважают. И когда Эль-Шаарави забил за десять минут до конца, сделав счет 3:1 в нашу пользу, я был уверен, что последнюю замену Спаллетти приберег для меня. Однако на 84-й минуте он подозвал Бруно Переса и выпустил его на поле вместо Джеко.

– Я опасался, что «Милан» отыграется, – объяснял впоследствии тренер на возмущенные вопросы многих журналистов, которые назвали позором эту несостоявшуюся замену.

Как будто бы этого было мало, в те последние и ничего не решающие минуты мы заработали пенальти. Его забил Даниэле, но если бы на поле был я, то бил бы я: закончить свою голевую карьеру ударом на «Сан-Сиро» было бы прекрасно.

ЗА ЧЕТЫРЕ ТУРА ДО КОНЦА ЧЕМПИОНАТА СПАЛЛЕТТИ УНИЗИЛ МЕНЯ В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ.

Мы цеплялись за второе место, дающее право играть в групповом турнире Лиги чемпионов, и в 36-м туре победили дома «Ювентус», отложив их празднование скудетто и удержав дистанцию от «Наполи», который уже не терял очков. Я вышел на 93-й минуте, это было хорошо, я смог обняться с Буффоном на поле. Вроде бы мелочь, но в те мгновения мне это казалось важным. На следующей неделе мы выиграли, хоть и довольно нервно, в Вероне, и остался последний матч – дома с «Дженоа». Нам нужны три очка, чтобы попасть напрямую в Лигу чемпионов, это был бы замечательный результат. И все же в городе никто об этом не вспоминал: аншлаг на «Олимпико» состоялся по другой причине.

То, что эта неделя должна была стать необычной, я понял еще и потому, что Спаллетти искал встречи со мной. Он подступался ко мне, ведя себя так, как это было во времена его первого периода работы в клубе, когда мы с ним были в хороших отношениях. Но ему пришлось столкнуться с моей прохладной реакцией – мне было трудно забыть атмосферу последних полутора лет.

– Франческо, давай обдумаем, как лучше дать тебе сыграть в твоем последнем матче.

– Что вы имеете в виду, Мистер?

– Скажи мне ты. Хочешь выйти в старте?

– М-ммм… Нет, мне это не по душе… Если не выиграем, я буду виноват.

– Да брось.

– Мистер, давайте сделаем так, как постоянно и делали в этом году. Исходите из интересов команды, ограждайте ее от меня. И если к последней минуте мы будем вести 4:0, тогда я выйду да попрощаюсь со всеми.

– Ну, я так и знал, что с тобой бесполезно что-то обсуждать…

Я был обижен, и это естественно. Но я его выслушал, он говорил целый час, спрашивал меня, что я хотел бы делать дальше, а я понимал, что в любом случае его это не касается, потому что он решил уйти. Вито был согласен с тем, что великие игроки нуждаются в ком-то, кто мог бы сказать им «Пора уходить», потому что иначе они будут играть вечно. Это так и есть, поскольку мы не обращаем внимания на бег времени. Спаллетти был для меня таким человеком, но закончил тем, что и ему пришлось расплачиваться стрессом, который он сам и породил. Он говорил об этом в интервью: если бы он мог вернуться в прошлое, он не принял бы предложение «Ромы» во второй раз. Мы сошлись с ним на том, что я выйду во втором тайме, когда именно – решит он в зависимости от хода игры. Мне сорок лет и восемь месяцев, я с февраля не тренировался так, как нужно, и я не должен забывать, что в воскресенье играет «Рома», а не я один.