Tough Cookie (СИ)

— Это не чушь. Наш контракт, то есть твой контракт с Кеном, разорван. Я больше тебе не принадлежу, — Чон смотрит на ворот рубашки У и не смеет поднять глаза к лицу брата. Чихо смеется. Открыто, звонко, от души смеется. Чонгука знобит, он ловит взглядом подрагивающие от переизбытка никотина и нервозности руки старшего и побаивается даже шевельнуться.

— Разорван? Да кто ты такой? Кто такой Кен, чтобы со мной что-то разрывать, пока я сам этого не решил? — Смех У резко обрывается, он говорит с издевкой, каждым словом снова режет Чонгука на лоскутки, заставляя признать, что после их знакомства, это самая большая его ошибка.

У хватает брата за плечи и резко толкает к стене. Прижимает к ней своим телом, цепляет пальцами его подбородок и вынуждает смотреть на себя. Глаза в глаза.

— Я жду объяснений.

— Я имею право отказаться от клиента. И учитывая, что я оплатил Кену неустойку, он не может меня заставить. А я, — Чонгук намеренно равнодушно пожимает плечами, пытаясь придать голосу твердости и не звучать так жалко. — Я не хочу больше быть с тобой.

Чихо отходит. Отпускает брата, делает шаг назад и смотрит. По лицу У заметно, сколько мыслей сейчас проносятся в его голове. Но У, видно, не может зацепиться ни за одну из них. Выпитая по дороге фляжка виски не приводит в чувство, наоборот, затирает границы дозволенного и срывает стоп-кран. Чихо не контролирует себя. Он дергает Чонгука за запястья, прижимает к себе и больно целует, без намека на возбуждение, только чтобы выплеснуть собственное непонимание и какую-то ирреально появляющуюся боль.

— Уходи, — Чонгук не сопротивляется, он покорно принимает его реакцию, но говорит твердо, заглядывая в самую глубину глаз У. Не давая усомниться в своем решении.

— А как же деньги? Ты же на все готов ради них. Как же, блять, деньги? — Чихо срывается на крик, злость расползается душащей провокационной волной, а спокойствие Чонгука действует с точностью до наоборот — распаляет на раз-два, отбрасывая пульсирующее всеми оттенками красного здравомыслие за границы сознания.

Чихо понимает, что заставить Чонгука он не может. Та мизерная власть, которую он имеет над братом, испаряется, как роса с рассветом. Нет ничего: никаких ниточек, которыми он может удержать Чона рядом. И сейчас, стоя напротив брата, У не знает, что делать, и как поступить. Но он четко знает, что не хочет отпускать. Эта мысль бьет в затылок и посылает боль вниз, по всему телу. Чонгук принадлежит ему, он не может уйти. Чихо не хочет, чтобы Чонгук уходил.

— Сколько? Сколько тебе заплатить, чтобы остаться твоим единственным клиентом?

У понимает, что звучит так отчаянно жалко, но ему похуй. Он откровенно делает вид, что не понимает ни единого слова, ни малейшего звука, сорвавшегося с губ Чонгука, потому что сейчас становится так наплевать даже на свою гордость. Пусть только мелкий останется с ним. И уже без разницы: из-за чего и почему. Просто рядом. Чонгук должен быть рядом с Чихо. Он уже изломал его под себя, закрепил центром его Вселенной, и он не может просто уйти. У только в этот момент, стоя в обшарпанной дешевой квартирке, понимает, что не вынесет. Не вынесет других рук на теле брата. Не позволит кому-то другому упиваться его сладкими стонами. Видеть его сонное лицо с утра. Не позволит. Пусть и хоть, как шлюха, но Чонгук должен принадлежать только ему.

— Мне заплатили ровно столько, сколько нужно было, чтобы избавиться от тебя, — Чонгук прерывает размышления У. — Большего мне не надо.

У бесится. Чонгук бьет именно туда, куда нельзя. Один такой удар, и Чихо звереет, слетает с катушек и разрывает собственные цепи. У, намеренно не сдерживаясь в силе, прижимает Чонгука к стене, держит рукой за шею, приближает к нему свое лицо и шипит в губы:

— Насытился, значит? Отказываешься от денег? Ты — шлюха! Тебе всегда должно быть мало! — У не кричит даже, холодным угрожающим тоном раздельно произносит каждое слово и наслаждается, когда ловит чужой страх, стоит Чонгуку зажмуриться. Потому что младший видит, что еще секунда и Чихо его ударит. Чонгук отчетливо видит жажду своей крови в глазах напротив. Каждый атом внутри У мечется и бурлит, он разносит череп кусками раздробленных костей, и Чихо не может сосредоточиться на том, что готов сделать в первую очередь: размазать брата по стене или зацепить его губы в болезненном поцелуе. Чихо чувствует, что на грани, и ему ничего не стоит надавить сильнее на горло, ударить затылок чуть жестче об стену и резко повернуть, чтобы без проблем свернуть Чонгуку шею. Лучше уж так, чем отдать его кому-то еще. У пугается своих мыслей и вскидывает не менее испуганный взгляд синхронно с Чонгуком: страх, расплывшийся по всей поверхности глаз, заставляет Чихо убирать руки с шеи младшего и отойти на несколько шагов назад.

— Уходи, — почти неживым хрипом шепчет Чонгук и держится рукой за горло, на автопилоте выставляя в защите вторую ладонь перед собой. — Пожалуйста.