Товарищ комбат

Враг пока не стрелял, но вода при температуре воздуха минус двенадцать становилась опаснее огня противника. Губкин собирался уже отдать приказ об отходе, но не успел. Его вызвал к телефону Басеров и запретил это делать — во что бы то ни стало надо зацепиться за окраину Инстербурга. Губкин пытался возражать, говорил, что все вокруг затоплено, но Басеров и слушать не хотел.

Внезапно раздались взрывы огромной силы: это немцы взорвали еще одну плотину. Вскоре вода забурлила уже по шоссе. Комбат все же вынужден был отдать приказ об отводе артиллерии и станковых пулеметов.

— Шестьдесят первый, почему у тебя артиллерия отходит? — загремел по телефону комполка.

— Огневые позиции затопило. Вести стрельбу невозможно.

— Думаешь, повторить штурм будет легче? Меняй направление атаки, бери вправо, там местность выше и не залита водой.

— Боевые порядки рот смешаются с подразделениями соседа.

— Черт с ними! Атакуйте противника, там разберемся!

Солдаты батальона Губкина, выйдя на рубеж соседей справа, обнаружили и здесь разлившуюся на метр поверх льда реку.

Наступал туманный рассвет. Уровень воды начал спадать, но крайне медленно. Вражеские пулеметы трассирующими пулями прижимали солдат Губкина к воде, батальон нес потери. Назад возвращаться было нельзя, слева фланкировал пулемет. Пришлось идти вперед по колено в ледяной воде. Брюки и полы шинелей солдат заледеневали. По цепи передали, что до противоположного берега менее двухсот шагов. Все встрепенулись, понимая, что тот, кто успеет преодолеть эти двести шагов, останется жив: того берега пулеметные очереди врага уже не достигали. Но солдаты промерзли до костей. В холодной воде ноги сводила судорога. Даже двойная доза спирта не согревала людей. А враг продолжал поливать свинцом, и падали бойцы Губкина, сраженные, в ледяную воду. Те же, кому удалось достичь берега, не чувствуя уже ни холода, ни страха, ни усталости, устремились на вражеские позиции.

В ночь на 22 января батальон Губкина с боем вошел в горящий Инстербург. На окраине города валялись покореженные пушки, у самой дороги с дубовыми посадками торчали сгоревшие немецкие танки и остовы автомашин. Батальон Губкина наступал плечом к плечу с бойцами соседней дивизии генерал-майора А. А. Казаряна.

К шести часам утра войска Черняховского полностью овладели Инстербургом.

В тот же день в приказе Верховного Главнокомандующего было отмечено, что город являлся «важным узлом коммуникаций и мощным укрепленным районом обороны немцев на пути к Кенигсбергу».

Надо было продвигаться дальше, но наступавших ожидал Хайльсбергский укрепленный район, хорошо подготовленный к обороне, с долговременными огневыми точками.

Прорыв такой обороны с фронта мог принести большие потери. Генерал Крылов обратился к Черняховскому с просьбой разрешить ему нанести удар в обход с севера. С этой целью он направил 184-ю дивизию на Цедяу-Брух. Батальон Губкина в составе передового отряда, усиленный танками, в сильный мороз совершил стремительный двадцатикилометровый марш и вышел к реке Фришинг. Затем двинулся на юг, в направлении на Прейсиш-Эйлау.

Немецко-фашистское командование требовало от своих войск держаться до последнего солдата. Слабодушных, трусов и паникеров расстреливали на месте. Сдавшихся в плен заочно приговаривали к смерти, а их семьи отправляли в концлагеря. Солдат всячески запугивали русским пленом, чтобы каждый из них сражался до конца. Фашисты ни с чем не считались ради того, чтобы не пропустить наши войска к заливу Фришес-Хафф и избежать окончательного окружения своей кенигсбергской группировки. На рубеже Немриттен, Клаусситен боевые действия затянулись на целую неделю. Немриттен и Клаусситен несколько раз переходили из рук в руки.

Несмотря на неимоверные трудности, во второй половине февраля Кенигсберг был полностью окружен войсками генералов Людникова, Галицкого, Крылова. Среди солдат ходили слухи, что в день Советской Армии и Военно-Морского Флота генерал армии Черняховский будет принимать парад войск в Кенигсберге.

Но 18 февраля случилось непоправимое — погиб Черняховский. Никто не хотел этому верить, невыносимо тяжело было даже подумать о происшедшем. Многие только вчера видели Черняховского на переднем крае — и вдруг его не стало. Самый молодой командующий фронтом, один из талантливейших полководцев Великой Отечественной войны, дважды Герой Советского Союза Иван Данилович Черняховский пал, как солдат, на поле боя от осколка вражеского снаряда.

Весть о гибели Черняховского молнией облетела войска 3-го Белорусского фронта. Всех охватила ярость и гнев. Полки рвались в бой. Еще продолжали выполняться приказы Черняховского, все теснее сжималось стальное кольцо вокруг Кенигсберга. К фронту подходили свежие оперативные резервы советских войск.