Товарищ комбат

«Может, не то место выбрали для засады? — тревожился Губкин. — То или не то, а менять его уже поздно».

Прошло еще немного времени. Вдруг послышались шаги и приглушенные голоса. Разведчики замерли. По тропе прямо на засаду двигалось человек десять немцев.

«Что делать? Если начнем стрелять, раскроем себя, — лихорадочно размышлял Губкин. — Видимо, боевой расчет возвращается на огневую позицию».

В этой ситуации многое зависело от того, кто первый откроет огонь. Только опередив противника, Губкин мог рассчитывать на успех. Но к гитлеровцам может подойти подкрепление, и тогда не вырваться. А разведчикам надо во что бы то ни стало вернуться. Значит, надо ждать. И они, затаив дыхание, настороженно следили за действиями врага. Расстояние между ними и немцами сокращалось. Трезвый расчет и выдержка взяли верх. Гитлеровцы прошли мимо, не заметив разведчиков.

Рассвет приближался, а батальонная разведка не возвращалась, и вестей от нее не было никаких. Мельниченко всю ночь не сомкнул глаз, напряженно прислушивался к ночной тишине, и в душу его закрадывалась тревога. Хотя Губкин и опытный командир, но на войне бывает всякое. Факторы внезапности, невезения тоже нельзя сбрасывать со счетов. Вспомнились слова комполка в последнем напутствии: «Без «языка» можете вернуться, но своего оставлять не имеете права!» Закрадывалось сомнение и в том, правильно ли он поступил, разрешая Губкину лично отправиться на разведку. Начальник штаба не рядовой боец, сведениями располагает такими, которые играют роль в большой операции. Но он тут же отогнал эти мысли: Губкин — надежный, преданный офицер, не подведет: отлично командовал ротой, на Курской дуге в сложнейшей ситуации не дрогнул, успешно справился с боевой задачей. Не случайно же он предпочел в начальники штаба Губкина, а не старшего лейтенанта Кудрявцева, тоже толкового офицера, но менее собранного, которого рекомендовал замполит…

Лишь когда небо заалело на востоке, наши наблюдатели заметили оживление в расположении противника и тотчас доложили об этом комбату.

— Наверное, Губкин со своими людьми приближается к нейтральной полосе, — предположил Мельниченко.

— А мне кажется, немецкая батарея собирается открыть огонь, — сказал Кудрявцев и подкрепил свой довод. — Они делают это регулярно, через каждые четыре часа.

Прошло еще несколько томительных минут. Как бы в подтверждение слов старшего лейтенанта невдалеке разорвался вражеский снаряд, затем еще несколько, и снова наступила подозрительная тишина…

Губкин был далеко от переднего края. С тревогой думая о приближающемся рассвете, до боли в глазах всматривался в темноту. Впереди вдруг мелькнула и пропала полоска света. Приглядевшись, Георгий догадался, что это открылась и закрылась дверца дзота противника. Опять блеснула полоска света, и Губкину удалось заметить в ходе сообщения часового в каске.

— Будем брать его! — решил Георгий. — Со мной пойдут трое: Образцов, Морозов, Кузнецов; остальные во главе с сержантом Закаблуком прикроют нас.

Как назло, из-за облаков выплыла луна. Заметно посветлело, но ждать больше было нельзя. Трое бойцов вслед за Губкиным неслышно сползли в траншею и стали осторожно приближаться к немецкому часовому. Когда их разделяло шагов двадцать, внезапно полоснул луч света — открылась дверь блиндажа. Разведчики прильнули к стенкам траншеи.

Вышедший из блиндажа немец, немного постояв, закрыл за собой дверь. Часовой повернулся спиной к блиндажу и стал медленно удаляться. Чуть отойдя, он оглянулся, к чему-то прислушиваясь. Снова двинулся вперед. Он шел прямо на разведчиков. Его гулкие размеренные шаги отдавались в их ушах.

Губкин отчетливо увидел перед собой темную фигуру и ствол вражеского автомата, направленный в его сторону. Тень от сосны, освещенной луной, падала на траншею и скрывала разведчиков. Когда часовой повернулся спиной, Губкин одним прыжком настиг его и схватил за горло. Почти одновременно на часового набросился Образцов и затолкнул ему в рот кляп.

Тащить пленного было непросто, таким он оказался тяжелым. Когда позади остался опасный участок, немца поставили на ноги и приказали ему идти. Однако случилось непредвиденное: каким-то образом гитлеровец вытолкал кляп изо рта и закричал.

Это произошло уже на нейтральной полосе. Немцы осветили поле ракетой и, обнаружив разведгруппу, открыли пулеметный огонь. Бойцы попадали в борозды, заполненные холодной водой. Немцы усилили обстрел, особенно мешал передвижению разведчиков фланкирующий огонь пулемета.

— Можно мне, товарищ старший лейтенант, уничтожить вражеский пулемет? Только вы отсюда меня на всякий случай прикройте, — сказал рядовой Кузнецов.