Товарищ Сталин, вы большой ученый…

Из колымского белого ада
Шли мы в зону в морозном дыму.
Я заметил окурочек с красной помадой
И рванулся из строя к нему.

«Стой, стреляю!» – воскликнул

                                                  конвойный,
Злобный пес разодрал мой бушлат.
Дорогие начальнички, будьте спокойны:
Я уже возвращаюсь назад.

Баб не видел я года четыре,

Только мне наконец повезло —
Ах, окурочек, может быть, с «Ту-104»
Диким ветром тебя занесло.

И жену удавивший Капалин,

И активный один пидарас
Всю дорогу до зоны шагали, вздыхали,
Не сводили с окурочка глаз.

С кем ты, сука, любовь свою крутишь?

С кем дымишь сигареткой одной?
Ты во Внуково спьяну билета не купишь,
Чтоб хотя б пролететь надо мной.

В честь твою зажигал я попойки

И французским поил коньяком,
Сам балдел от того, как курила ты «Тройку»
С золотым на конце ободком.

Проиграл тот окурочек в карты я,

Хоть дороже был тыщи рублей.
Даже здесь не видать мне
                                          счастливого фарта
Из-за грусти по даме червей.

Проиграл я и шмотки, и сменку,

Сахарок за два года вперед,
Вот сижу я на нарах, обнявши коленки,
Мне ведь не в чем идти на развод.

Пропадал я за этот окурочек,

Никого не кляня, не виня.
Господа из влиятельных лагерных урок
За размах уважали меня.

Шел я в карцер босыми ногами;

Как святой, был спокоен и тих.
Десять суток кровавыми красил губами
Я концы самокруток своих.

«Негодяй! Ты на воле растратил

Много тыщ на блистательных дам!»
«Это да, – говорю, – гражданин надзиратель,
Только зря, – говорю, – гражданин
                                                    надзиратель,
Рукавичкой вы мне по губам…»

1963

Китайская колыбельная Из незаписанных куплетов

Ходят слухи, что выбился Мао из сил
и соратников верных к себе пригласил —
указал нембуталом его усыпить,
приказал в коммунизме его разбудить.

Мао синие брюки повесил на стул,

снял фуражку, приставить велел караул.
«А тебе поручаю, мой друг Чжоу Эньлай,
напевать баю-баюшки-бай,
баю-баюшки-бай».

Мао спит, свет в дворцовом окошке горит,

но китайцам внушают, что Мао не спит.
Мао снится, как пьет он, и курит, и жрет,
и супругу свою трижды в сутки ебет.

За Великой стеною ишачит Китай,

а его Председатель: «Бай-бай,
баю-баюшки-бай».

Мы живем – хлеб жуем,

ходим в лес по грибы,
водку пьем и плюем
на удары судьбы.
А вот уснул бы на пару веков
весь Китай —
я запел бы, как Чжоу Эньлай:
«Баю-баюшки-бай,
баю-баюшки-бай».

1964

Кубинская разлука