Товарищ Цзян Цин. Выпуск первый

В конце 20‑х годов тысячи японцев, отстаивавших в Шаньдуне свои давнишние интересы, жили в Цзинани и Циндао. Хотя Цзян Цин подробно не останавливалась на этой фазе политической истории Китая, та не прошла для неё бесследно. Весной 1928 года, когда Цзян Цин было всего 14 лет, националистические силы под командованием Чан Кайши и военачальников Фэн Юйсяна и Янь Сишаня приступили ко второму этапу Северного похода, чтобы завершить объединение Китая. Япония немедленно направила экспедиционные войска с целью защитить интересы тысяч японцев, проживавших в Цзинани, и помешать продвижению националистических сил на север. 2 мая Чан Кайши перевёл свою штаб-квартиру в Цзинань, чтобы опередить японские войска. В первую неделю мая японские и националистические силы сосуществовали в Цзинани, соблюдая шаткое перемирие, нарушаемое передачей [недружелюбных по отношению к другой стороне] сообщений средствами связи и многочисленными мелкими инцидентами. Затем 7 мая Чан Кайши увёл основную часть своих войск и возобновил движение на север. Оставленные им войска погибли от рук японских оккупантов, которые почти на год установили режим террора. Управляя городом руками подчиненных им китайцев, японцы временно отменили свободу печати и собраний и беспощадно убивали китайских граждан, подозреваемых в сочувствии делу Чан Кайши[18]. Цзян Цин вскользь упомянула об этих кризисах — лишь постольку, поскольку они затрагивали её жизнь.

После того как был свергнут последний маньчжурский император (1911), продолжала Цзян Цин, военный правитель Чу Юйпу завладел в конечном счёте провинцией Чжили (впоследствии Хэбэй), в которую входила столица Пекин. В 1927 году Цзян Цин с матерью переехала в Тяньцзинь к старшей сестре, бывшей замужем за мелким чиновником, который служил при Чу Юйпу и других северных милитаристах. Она запомнила 1927 год как год, в который «Чан Кайши предал революцию». «Мне было всего 13 лет или около того. Я должна была делать всю работу по дому: мыть полы, убирать комнаты, ходить по магазинам и ломбардам. Этот физический труд закалял меня. И всё же я очень хотела продолжать учиться в школе. Но плата за обучение во всех школах была для меня слишком высокой. Кроме того, мой зять потерял работу». Позднее в том же году (она вспомнила, что это было накануне прибытия в Тяньпзинь 6 июня 1928 года войск, участвовавших в Северном походе) она решила уйти из дому, надеясь поступить на работу на сигаретную фабрику (тогда сигареты ещё завертывали вручную, и эту работу выполняли в основном дети). Но её зять запретил ей уходить, несмотря на тяжёлые обстоятельства, которые заставили его заложить почти все пожитки семьи. Он сказал ей, что работа в таком месте превратит её в «мелкого бюрократа» (значение этого выражения она не разъяснила). Хотя запрет огорчил её, она уступила воле зятя. В 1929 году он и её сестра переехали в Цзинань, столицу провинции Шаньдун, взяв с собой Цзян Цин с матерью.

От города Цзинань, расположенного на западе Шаньдуна в шести милях от реки Хуанхэ, было каких-нибудь два часа неторопливой езды до Дайшаня, священной горы Конфуция. Цзинань был очень важным культурным центром со времен династии Мин, когда была возведена внутренняя городская стена со множеством внушительных ворот и башен. Внешняя стена города появилась во времена маньчжурской династии [Цин]. Цзинань тогда уже был центром приёма экзаменов на чиновничьи должности для провинции Шаньдун. Когда Цзян Цин приехала туда, население города превышало 400 тысяч человек, а его внутренняя транспортная система и внешнее железнодорожное сообщение были самыми лучшими в провинции. Реформизм начала ⅩⅩ века способствовал превосходному состоянию народного образования: в городе имелось свыше 200 начальных школ плюс несколько средних школ и высших учебных заведений, в том числе университет Чжилу[19]. Во всей системе образования интеллектуальную жизнь определяли по-современному мыслящие профессора, многие из которых были гоминьдановцами[20]. Национальный состав города стал сложным с конца ⅩⅨ века, когда местное правительство сделало город открытым для иностранцев, прежде всего для европейцев, а среди них — преимущественно для немцев. Но самыми последними иммигрантами города были японцы (ко времени прибытия Цзян Цин их было около пяти тысяч)[21].

Со времени династии Мин Цзинань прославился своими театрами, в которых вопреки повсеместному китайскому обычаю среди исполнителей были и женщины. В этом историко-культурном центре Цзян Цин нашла своё призвание актрисы. Её обучение началось в Шаньдунском провинциальном экспериментальном художественном театре, своего рода закрытом учебном заведении. Как было принято в республиканском Китае, расходы на обучение и жизнь брало на себя правительство, а взамен выпускники обычно должны были работать какой-то неустановленный период учениками при театре.