Товарищи

— И я тоже… Васька, — обратился Коля к Мазаю, — завтра начинается первомайская фронтовая вахта, а Ольга выбыла из строя. Засыплемся мы со своим обязательством. Борис предложил работать вечером… как бы дополнительно…

Мазай прервал его:

— Нам Борис не указ. Подумаешь тоже! Если он предложил, пускай и работает. Держать за руки не буду. Но мы пока и без его предложения обойдемся… Пошли, ребята, в цех! У меня есть другой план — пожалуй, похлеще жутаевского.

Никакого плана у него не было, и сказал он так лишь для того, чтобы показать ребятам свою распорядительность и изобретательность.

В цехе Сережа спросил:

— Ну, говори, какой у тебя план.

— Скажу. Вот повидаюсь с мастером, посоветуемся — и пожалуйста. Я не любитель, как другие, зря болтовней заниматься. Сейчас пойду в дирекцию — доложить нужно про Ольгу. Заодно и выясню все, что нужно.

ПРЕДЛОЖЕНИЕ ЖУТАЕВА

Мысль о вступлении в комсомол, пришедшая Мазаю еще в Платовке, не покидала его. Не раз собирался он поговорить с Батуриным, но всегда откладывал разговор до следующего дня.

Возвращаясь от директора и проходя мимо комнаты комитета комсомола, Мазай решил зайти туда. Батурин встретил его, как добрый приятель:

— Наконец-то заглянул! Уж больно редко заходишь в комитет. Садись, Василий.

— Без дела — зачем же надоедать?

— Почему без дела? У молодежи всегда есть дела в комитете. А у тебя и подавно должны быть — дважды староста. Немало, я думаю, возникает вопросов. Посоветоваться не мешает.

— Не знаю. У меня в комитете комсомола пока никаких дел. Я, знаете, зачем зашел к вам?

— Скажешь — узнаю.

— В нашей группе сегодня несчастный случай приключился. Не везет нам, товарищ секретарь.

— Случай? Не слышал. Какой? Ну-ка, рассказывай скорее.

— Ольгу Писаренко опоками пришибло.

— Что?! Ольгу? — Батурин поднялся со стула, словно собрался бежать. — Где она сейчас?

— Не беспокойтесь, товарищ Батурин, ее не очень шибко помяло. Ногу поранило, а так— все в порядке. Одним словом, в больницу отвезли.

— Уже отвезли? Когда же это произошло?.

— Да вот только-только.

— Говоришь, не сильно поранило?

— Нет. Конечно, ей больно.

— Как же это случилось?

— Никто не видел, — нехотя сказал Мазай. — Бежала мимо штабеля опок — ну, наверно, и задела. Опоки-то и рухнули. Я директору об этом докладывал, заодно и к вам решил зайти, чтоб и вы знали.

— В какую больницу отвезли?

— В городскую.

Батурин взялся за телефонную трубку.

— Вы хотите позвонить? Сейчас директор разговаривал с врачом. Сказали — ничего опасного.

— Иван Захарович звонил? Если так, то я попозже позвоню.

— Позвоните и нам скажите.

— А ты забеги.

— Зайду.

— Значит, не сильно поранило?

— Нет. Малость ногу примяло.

— Кость не задело?

— Будто нет. Кожу рассекло.

— Ну, спасибо, что сказал.

— У меня еще есть один вопрос. Насчет комсомола. Говорят, вы втягиваете в комсомол, верно?

— Предположим, верно.

— Может, я сказал не так. Вы стараетесь, чтоб в нашей группе было больше комсомольцев, правильно? Правильно. А их мало. Если хотите, товарищ Батурин, за два дня вся группа подаст заявления. Даю слово.

— Интересно… Ты что же, приказать хочешь?

— Зачем приказывать? Скажу, что надо подавать заявления, и все в порядке. Подадут, как один.

— Нет, Мазай, такой порядок комсомолу не нужен. Мы не гонимся за тем, чтобы всю молодежь втянуть в комсомол, нет! Комсомол принимает в свои ряды только лучших, передовых, а не всех подряд. Понял?

— Вроде как понял. Значит, человек надумает поступить в комсомол, а его еще могут и не принять?

— Такие случаи бывают.

— Ясно.

Мазай поднялся, собираясь уйти.

— А что вы скажете, товарищ Батурин, если бы я надумал поступить в комсомол?

— Ну что же, мысль хорошая. Тебе давно нужно об этом подумать. Смотри-ка: отец у тебя коммунист, человек заслуженный, воюет на фронте, ты заканчиваешь ремесленное училище и будешь работать на советском заводе. Староста группы, занимаешь не последнее место в литейке. Биография — что надо!

— Выходит, по-вашему, если я надумаю подать заявление, то меня примут в комсомол?

— А ты сам как об этом думаешь?

— Не знаю. Вам виднее. Я полагаю — тут главное ваше слово. Как вы скажете, так и будет.

— Ошибаешься, Василий. Принимать буду не я, а твои товарищи, комсомольцы. Их слово решающее.

— И могут отказать?

— Могут. У тебя немало недостатков.

— Выходит, Жутай, Епифанов, Писаренко лучше меня?

— А ты считаешь их хуже? Да?

— А чем же они лучше? Чем?

— Давай не будем сейчас разбирать их достоинства и недостатки. Поговорим лучше о тебе…

Уходил Мазай от Батурина, дав слово заглядывать в комитет и готовиться к вступлению в комсомол. Но в душе он унес невысказанную обиду на секретаря комитета, почти уверенного, как ему показалось, что Ваську могут не принять.

А после Мазая в комитет пришел Жутаев. Он тоже рассказал о несчастном случае с Олей и попросил совета: