Традиционное искусство Японии эпохи Мэйдзи. Оригинальное подробное исследование и коллекция уникальных иллюстраций

Я привез с собой в Японию шагомер, чтобы приблизительно измерять расстояние, которое мне придется покрывать в отдаленных районах и на неизведанных до сих пор европейцами проселках. Однако притом что шагомер в лучшем случае представляет собой по большому счету несовершенный измерительный инструмент, в моем конкретном случае он оказался совершенно бесполезным приспособлением, учитывавшим мощные шаги наших рикш во время дикой гонки веселым галопом, которые перевести в обычные шаги рядового пешехода мне никак не удавалось. Мой кули, запряженный в оглобли, нес на себе шагомер, на котором в конце дня появились показания, что он прошел расстояние 37 км. Но у меня сложилось такое убеждение, что с учетом продолжительного и утомительного подъема на холм в начале нашего путешествия средняя скорость движения в общем не превышала 8 км/час.

В Сидеваре мы узнали, что здесь и в соседних деревнях насчитывается пять гончарных мастерских, но все они считаются мелкими предприятиями. В этом и состояло наше открытие. В данном районе штат гончарной мастерской, как выясняется, состоял из ее владельца с сыном или с одним-двумя помощниками. В самом городке Сидевара находятся две гончарные мастерские, причем одна из них совсем маленькая. Но так как ни на одном из них не изготавливают товары, представляющие для нас повышенный интерес, мы покидаем этот город по тропе или проселку, выходящему к небольшому, поросшему вереском нагорью, расположенному на краю высокого холма. Мы преодолели 2,5 км идущей на подъем дороги, когда приблизились к трем маленьким гончарным мастерским, стоявшим рядом и принадлежавшим трем различным ветвям одной семьи. Здесь мы делаем короткий привал и осматриваем изделия всех трех производителей, пока вечерние тени явно не намекают нам, что наступает время возвращаться; но мы не можем отказаться от удовольствия в течение нескольких минут полюбоваться открывающимся нам пейзажем, который представляется величественным и прекрасным. На холмах и в лощинах мы наблюдаем тени, смешивающиеся с испарениями от земли на одной стороне и оттенками розоватого света на другой. И вот мы видим пересекающую долину, которая виднеется вдалеке, мощную горную гряду, вершины которой пылают розовым цветом, так как последние лучи заходящего солнца падают на ее снежные шапки.

Наши рикши отправляются в обратный путь пружинистой походкой, подбадриваемые свежим воздухом и дорогой на спуск, которая в скором времени приводит нас в Сидевару, где мы в одном из чайных павильонов находим мистера Исиду (отставшего от нас по пути) и (к нашему удивлению) того государственного чиновника, что сопровождал нас на Авадзи. Откуда этот государственный чиновник мог появиться, мы не можем даже вообразить, так как сегодня он нам попадается на глаза в первый раз. Исида сообщает, что приготовил для нас комнаты, где мы можем остаться на ночлег. Но мы с Сумаресом настаиваем на возвращении в Кобе, так как не подготовились к двухдневной поездке и даже не прихватили с собой зубные щетки. К его мольбам о большой опасности ночного путешествия из-за плохих дорог и опасных мостов мы прислушиваться не стали. Но тут он нам поведал о том, что совсем рядом расположен главный центр плетения корзин в Японии, а деревня, в которой налажено производство такого товара, считается очень красивой. Так что, оставшись здесь на ночь, мы получим возможность познакомиться с еще одной разновидностью народного промысла и красивым городом. Нам не оставалось ничего иного, как согласиться на ночлег прямо тут, настолько великим показался нам соблазн.

Перед каждым японским постоялым двором на протяжении практически всей длины его фасада находится своего рода скамейка, на которой, притом что она представляет собой всего лишь продолжение пола за пределами раздвижных перегородок, крепятся окна. Она служит местом отдыха путников, и здесь нам подали ужин. Но к нашему горю, большая часть бутербродов, взятых нами с собой, исчезла, и из провизии нам осталась по большому счету только банка варенья. Сумаресу пришла в голову счастливая мысль спрятать варенье в корзину, так как рис за деньги можно добыть в Японии где угодно, и притом что отваренный в воде рис как таковой большого аппетита не вызывает, зато варенье придает ему какой-никакой вкус. Очень часто во время путешествия по Стране восходящего солнца мне приходилось утолять голод одним только рисом с вареньем, и очень скоро меня посетило обоснованное умозаключение о том, что Сумарес заслужил памятник. Памятник основоположнику традиции брать с собой английский джем во все поездки по внутренним районам Японии.