Читаем Трагедии. Сонеты полностью

Должно быть, Дездемона мне верна,А может, нет. Ты мне не лгал, должно быть.А может, лгал. Я требую улик.Ее безукоризненное имяЛуны белее было, а теперьЧерно, как я, от твоего доноса.Я жажду ясности. На свете естьНожи, костры, колодцы, петли, яды.Я не прошу. Но мне недостаетУверенности.

Яго

Вижу, вы в волненье.Душой скорблю, что я тому виной.Так вы хотите ясности, сказали?

Отелло

Хочу? Нет, больше: я ее добьюсь.

Яго

Но как, скажите? Что такое ясность?Хотите ли вы поглядеть тайком,Когда он с нею будет обниматься?

Отелло

Смерть и проклятье!

Яго

Нелегко людейЗастать за этим делом. Пожелаем,Чтоб, кроме них, ничей досужий взглядНе падал никогда на их объятья.Тогда как быть? Как их поймать? ОниНе пара обезьян, не волк с волчицей.Таких улик в моем запасе нет,Но косвенные данные в наличье,И вы всегда их можете иметь.

Отелло

Они должны быть неопровержимы!

Яго

Невыгодная роль, но я креплюсь.Я сам зашел из дружбы так далеко.Так вот. Я как-то с Кассио лежалНа койке. У меня болели зубы.Я спать не мог. Беспечный ветрогонВо сне всегда выбалтывает тайны.Таков и Кассио. И слышу я:«Поосторожней, ангел Дездемона.Нам надобно таить свою любовь».Он крепко сжал мне руку и со страстьюСтал целовать, как будто с губ моихСрывал он с корнем эти поцелуи,И положил мне ногу на бедро.Потом, вздохнув, пролепетал:«О горе! Зачем ты в руки мавра отдана!»

Отелло

Чудовищно! Чудовищно!

Яго

Ведь этоВо сне происходило.

Отелло

Но в каком!Как уличает это сновиденье!

Яго

И подкрепляет прочие следы.

Отелло

Я разорву злодейку.

Яго

Хладнокровней,Еще предмета преступленья нет.Быть может, наши подозренья ложны.Вы не видали у нее платка,Расшитого цветами земляники?

Отелло

Я ей его на свадьбу подарил.

Яго

Ах, вот как? Я не знал. Но дело вот в чем.Я видел, Кассио ее платкомСегодня утирал свой подбородок.

Отелло

О, если это тот…

Яго

Тот иль не тот,Но он – ее, и это лишний доводВ придачу к тем, которые слабей.

Отелло

О, если б раб жил тысячею жизней!Для полной мести мало мне одной.Теперь я вижу, это правда, Яго.Гляди, я дую на свою ладоньИ след любви с себя, как пух, сдуваю.Развеяна. Готово. Нет ее.О ненависть и месть, со мною будьтеИ грудь раздуйте мне шипеньем змей!

Яго

Спокойней. Тише.

Отелло

Крови, крови, крови!

Яго

Еще вы передумаете.

Отелло

Нет.Нет, Яго, никогда. Как в Черном море{56}Холодное теченье день и ночьНесется неуклонно к Геллеспонту,Так и кровавым помыслам моимДо той поры не будет утоленья,Пока я в мщенье их не изолью.

(Становится на колени.)

Клянусь тобой, мерцающее небо,В святом сознаньи этих страшных словДаю обет расплаты.

Яго

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека всемирной литературы (Эксмо)

Похожие книги

К востоку от Эдема
К востоку от Эдема

Шедевр «позднего» Джона Стейнбека. «Все, что я написал ранее, в известном смысле было лишь подготовкой к созданию этого романа», – говорил писатель о своем произведении.Роман, который вызвал бурю возмущения консервативно настроенных критиков, надолго занял первое место среди национальных бестселлеров и лег в основу классического фильма с Джеймсом Дином в главной роли.Семейная сага…История страстной любви и ненависти, доверия и предательства, ошибок и преступлений…Но прежде всего – история двух сыновей калифорнийца Адама Траска, своеобразных Каина и Авеля. Каждый из них ищет себя в этом мире, но как же разнятся дороги, которые они выбирают…«Ты можешь» – эти слова из библейского апокрифа становятся своеобразным символом романа.Ты можешь – творить зло или добро, стать жертвой или безжалостным хищником.

Джон Стейнбек , Джон Эрнст Стейнбек , О. Сорока

Проза / Зарубежная классическая проза / Классическая проза / Зарубежная классика / Классическая литература
Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)
Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)

Ханс Фаллада (псевдоним Рудольфа Дитцена, 1893–1947) входит в когорту европейских классиков ХХ века. Его романы представляют собой точный диагноз состояния немецкого общества на разных исторических этапах.…1940-й год. Германские войска триумфально входят в Париж. Простые немцы ликуют в унисон с верхушкой Рейха, предвкушая скорый разгром Англии и установление германского мирового господства. В такой атмосфере бросить вызов режиму может или герой, или безумец. Или тот, кому нечего терять. Получив похоронку на единственного сына, столяр Отто Квангель объявляет нацизму войну. Вместе с женой Анной они пишут и распространяют открытки с призывами сопротивляться. Но соотечественники не прислушиваются к голосу правды — липкий страх парализует их волю и разлагает души.Историю Квангелей Фаллада не выдумал: открытки сохранились в архивах гестапо. Книга была написана по горячим следам, в 1947 году, и увидела свет уже после смерти автора. Несмотря на то, что текст подвергся существенной цензурной правке, роман имел оглушительный успех: он был переведен на множество языков, лег в основу четырех экранизаций и большого числа театральных постановок в разных странах. Более чем полвека спустя вышло второе издание романа — очищенное от конъюнктурной правки. «Один в Берлине» — новый перевод этой полной, восстановленной авторской версии.

Ганс Фаллада , Ханс Фаллада

Проза / Зарубежная классическая проза / Классическая проза ХX века / Проза прочее