Трагедия Дикого («Снежного») человека

В качестве образца подобной фольклористики мне хочется привести с небольшими сокращениями случайно найденную и забытую всеми статью, опубликованную в журнале «Охотник», в 1928 году, в № 11, Д. Милеевым «Джес-турмук». В ней автор пытается пробиться через нагромождение народного вымысла, неимоверно искажающего до неузнаваемости образ дикого человека.

«Могучие горные складки, вершинами своими уходящие далеко за линию вечного снега, окаймляют Ферганскую долину. Это географическое название громадной впадины, ограниченное с юга Алайским хребтом, с севера — Чаткальскими горами и с востока — Ферганской флексурой.

Долина ее с богатыми хлопковыми плантациями территориально входит в состав Узбекистана, а окаймляющие горы принадлежат Киргизии. Горные местности заселены почти исключительно киргизами, занимающимися скотоводством, и этот народ, исторические и бытовые условия жизни которого он получал за бесценок, так же, как и его стада, — отличается своим особым мировоззрением, свойственным лишь скотоводам.

Киргиз любит конный спорт, любит музыку, фантазия его богата, а некоторые народные сказания и фантастические предания дышат подлинной поэзией. В горах, в которых киргиз проводит лучшую часть своего времени, — он украшает каждую, более или менее выдающуюся скалу циклом мифических событий, каждое ущелье в преданиях служило ареной фантастической борьбы и героических моментов. Эта фантазия, рисовавшая мифические события, создавала и не менее чудовищных зверей, которые отличались особыми внешними свойствами, а нередко представляла собой как бы помесь отдельных зверей между собой или же обладала некоторыми человеческими свойствами. Так, существует предание, что по течению реки Чичкан (левый приток р. Таласа) жили в глубоких пещерах зверообразные люди, которые поедали заблудших путников и питались исключительно их кровью. И теперь это место называют „Дж-уй“, что означает „подземелья“.

До последнего времени к области этих фантазий относили рассказы киргизов о невероятном животном, похожем с виду на человека, но имеющем медные когти и медную пасть^[1]. Этот зверь должен питаться также человеческой кровью, и, по рассказам, еще не так давно — всего 70 лет назад, причинял много горя родственникам тех, кто погиб в когтях „джес-турмука“ или, иначе, „джез-тырмака“ (медная пасть и медные когти).

Эта легенда распространена только у киргизов южных горных районов, непосредственно примыкающих к границам Китая (Кашгарии), но с теми же, приблизительно, подробностями она повторяется и в самых северных районах от Алайского и Заалайского хребтов и, охватывая Ферганский хребет, Таласский Алатау, Сусамырский и Чаткальский хребты, распространяется также на север по Тянь-Шаню, Кунгей и Терскей Алатау.

Киргиз, рассказывая об этом звере, и не подозревает, что его рассказ может вызвать лишь улыбку, с которой слушают фантастическое вранье. Он укажет вам места, где, по рассказам его стариков, джес-турмак умерщвлял свои жертвы, он серьезно будет уверять, что через этот вот хребет нельзя было раньше переходить, так как там жили эти человекообразные. С такой же обстоятельностью он будет вам говорить и о богатырях, размерами своей подошвы не уступающих новейшим американским дредноутам, и если он очевидно глубоко верит этим героям, то и всякая чудовищная подробность для него — неоспоримый факт.

О джес-турмуке он будет говорить вам, что это человекообразное — немного лишь больше человека, но своими медными когтями и зубами нагоняющее такой неописуемый ужас на человека, что на последнего при встрече с ним нападает столбняк: он не в силах убежать и становится тут же его жертвой.

Однако в прошлом году мне пришлось услышать подобные же рассказы от русских охотников, психология которых, несмотря на то, что они выросли среди киргизов и многое у них позаимствовали, все же несколько разнится от психологии киргизского охотника, и сейчас еще пользующегося фитильным ружьем, поставленным на рогатку.

Наши охотники рассказали мне, что во время одной облавы на медведей в северо-западных ущельях Ферганского хребта, куда добраться можно только пешком, оставив лошадей и вьюки позади километров за 50, они встретили джес-турмука, который их так перепугал, что один из них, за всю жизнь сваливший не один десяток медведей, не одну сотню кабанов, бросился бежать и, чуть не бросив ружье, перемахнул над пропастью через такой барьер, который под силу только каменному козлу, спасающемуся от преследования хищника. Товарищи подняли его на смех, но тот едва переводя дух мог только указать место, где находился джес-турмук. Те же охотники, составляющие давно известную охотничью артель, не раз делившие свои трофеи, подтвердили сообщение одного из них, который будто бы в 1915 году убил одного джес-турмука и продал шкуру его за 500 рублей.