Трагедия династии Романовых

Но в начале 1917 года проекты по поводу нейтралитета канули в бездну, уже отрезавшую царицу от народа. Стоя у постели больного ребенка, Распутин направил на мученический путь несчастную мать и всю императорскую семью.

Глава 4 Углубление пропасти

Образы царицы, Распутина, Анны Вырубовой, Протопопова предстают в ярком свете. А что же царь? Играл ли он в драме какую-то роль? Где его самодержавная воля?

Он не был ни волевым человеком, ни самодержцем. Заурядный, замкнутый, слабый, он почти автоматически исполнял чужие желания, подчинялся жене, которая в критические моменты оказывала на него решающее подавляющее влияние. Письма Александры Федоровны к царю в Ставку Верховного главнокомандующего поразительно точно и безжалостно демонстрируют подлинные причины катастрофы, постигшей семью, монархию, Россию.

Прежде всего царице хотелось, чтобы царь был истинным самодержцем. Ее письма красноречиво говорят об этом.

«…Будь решительным и более самодержавным, показывай свой кулак там, где это необходимо. Докажи, что ты один властелин и обладаешь сильной волей. Будь строгим, это необходимо, они [министры] должны слышать твой голос и видеть недовольство в твоих глазах. Они должны, они должны дрожать перед тобой, иначе все будут на нас наседать, и надо теперь же положить этому конец. Довольно, мой дорогой. Не заставляй меня попусту тратить слова…»

«…Ты меня считаешь надоедливой и докучливой, но женщина иногда видит и чувствует лучше, чем мой слишком скромный любимый. Скромность – величайший дар Божий, но государь должен чаще проявлять свою волю. Будь увереннее в себе, иди вперед, ничего не бойся, лишнего ты никогда не скажешь…»

«…Твои министры постоянно между собой скандалят, хотя должны работать сообща, забывая о личных обидах, с единственной целью – на благо своего государя и родной страны. Меня это бесит… Если бы только ты был построже, любимый… Надо, чтобы они слышали твой голос, видели в твоем взгляде неодобрение… Они слишком привыкли к твоей снисходительной дружеской доброте. Иногда одно дружеское слово далеко ведет, но в такое время, в каком мы живем, они должны слышать, как ты поднимаешь голос протеста, упрека при упорном неподчинении твоим приказам, промедлении с их исполнением. Они должны трепетать пред тобой, вспомни, мсье Филипп и Григорий говорят то же самое…»

Важней всего умение вселять в других страх и трепет, в то же время непременно повинуясь Григорию Распутину!

«…Нет, слушай нашего Друга, верь ему, он принимает близко к сердцу твои интересы и интересы России, сам Бог нам его послал, он хочет одного – чтобы мы внимательно слушали его слова. Его слова звучат не зря, огромную пользу приносят не только его молитвы, но и его советы…»

Ни в коем случае нельзя пренебрегать советами Распутина: «…Я постоянно думаю о желании нашего Друга, знаю, если оно не исполнится, нам и стране грозит беда. Он говорит то, что думает, когда вполне серьезен – он очень против твоей поездки во Львов и Перемышль, сейчас нам отправляться туда слишком рано. Он сильно против войны… против созыва Думы…» «Пожалуйста, слушайся его совета, когда говорится так серьезно. Он из-за этого столько ночей не спал! Из-за одной ошибки мы все можем поплатиться…»

Ни один человек, отказавшийся подчиняться Распутину, не должен был становиться министром: «Прости, но мне не нравится выбор военного министра [генерала Поливанова], разве он не враг нашего Друга, разве это не обернется несчастьем?..» «Наш Друг вновь обедал с Шаховским [министром], и тот ему очень понравился. Возможно, окажет хорошее влияние… Есть еще один министр, которого мне не хотелось бы в этой должности видеть – Щегловитов (приятный в беседе), он твоих приказов не слушает, и каждый раз, слыша требование, считает, что оно исходит от нашего Друга, и ничего не делает, я давно не видела, чтоб хоть одно решил…»

В другом письме императрица пишет: «…Он тебе передает, чтобы ты обращал меньше внимания на то, что говоришь людям, не позволяя себе оказывать на них влияние, а следовал собственному инстинкту, держался увереннее, не слишком слушал и верил другим, которые знают меньше, чем ты. Время такое серьезное и тяжелое, что требуется вся твоя личная мудрость, и ты должен слушать, что тебе подсказывает твоя душа. Жаль, что ты заранее не обсуждаешь с ним все свои мысли и то, что хочешь делать и обсуждать со своими министрами, и все изменения, которые считаешь необходимыми. Он так страстно молится за тебя и Россию, твоя искренняя беседа с ним может пойти на пользу… Насчет Самарина [недавно назначенный обер-прокурор Священного Синода] я очень огорчена, просто до отчаяния, он связан с дурной, поистине фанатичной компанией Эллы [сестры царицы], близкой подруги Софии Ивановны Тютчевой, и настроен против нас, против Григория».

Отправляясь в Ставку Верховного главнокомандующего, Николай вырывался из-под гипнотического влияния жены и старца, но царица не оставляла его в покое.