На днях глядели в небовсе площади… Смех, крики, гул досады…От пламени спасаясь, летунысо всех сторон взмывали, собирались,как ласточки хрустальные, и тихоскользила прочь блистающая стая.Один отстал и замер на мгновеньенад башнею, как будто там оставилсвое гнездо, и нехотя догналпечальных спутников, — и все онирастаяли хрустальной пылью в небе…Я поняла, когда они исчезли,когда в глазах заплавали — от солнца —слепые кольца, вдруг я поняла…что вас люблю.
Пауза. Элла смотрит в окно.
Ганус.
Я вспомнил!.. Элла, Элла…Как страшно!..
Элла.
Нет, нет, нет — молчите, милый.Гляжу на вас, гляжу в дворцовый сад,в себя гляжу, и вот теперь я знаю,что все одно: моя любовь и солнцесырое, ваше бледное лицои яркие текучие сосулькипод крышею, янтарное пятнона сахаре сугроба ноздреватом,сырое солнце и моя любовь,моя любовь…
Ганус.
Я вспомнил: было десятьчасов, и вы ушли, и я бы могвас удержать… Еще один слепой,мгновенный грех…
Элла.
Мне ничего не нужноот вас… Я, Ганус, больше никогдавам не скажу. — А если вот сейчассказала вам, так только потому,что нынче снег такой сквозистый… Право,все хорошо… За днями дни… А послея буду матерью… другие мыслименя займут невольно. Но сейчасты — мой, как это солнце! Протекутза днями дни. Как думаешь — быть может,когда-нибудь… когда твоя печаль…
Ганус.
Не спрашивайте, Элла! Не хочуи думать о любви! Я отвечаю,как женщина… простите. Но инымпылаю я, иного я исполнен…Мне снятся только строгие крыла,прямые брови ангелов. На времяя к ним уйду — от жизни, от пожаров,от жадных снов… Я знаю монастырь,опутанный прохладою глициний.Там буду жить, сквозь радужные стеклаглядеть на Бога, слушать, как мехаоргана выдыхают душу мирав торжественную вышину, и мыслитьо подвигах напрасных, о герое,молящемся во мраке спящих миртовсредь гефсиманских светляков…
Элла.
Ах, Ганус…Забыла… вот письмо вчера пришло…на имя моего отца, с припиской,что это вам…
Ганус.
Письмо? Мне? Покажите…А! Так и знал! Не надо…
Элла.
Значит, можнопорвать?
Ганус.
Конечно.
Элла.
Дайте…
Ганус.
Подождите…не знаю… этот запах… Этот почерк,летящий опрометью в память, в душуко мне… Стой! Не впущу.
Элла.
Ну что ж, прочтите…
Ганус.
Впустить? Прочесть? Чтоб снова расклубиласьбылая боль? Когда-то вы спросили,идти ли вам… Теперь я вас спрошу,прочесть? Прочесть?
Элла.
Отвечу: нет.
Ганус.
Вы правы!Так! На клочки… И эту горсть сухихпадучих звезд сюда… Под стол… в корзинус гербом витым… Духами пахнут руки…Вот. Кончено.