Трагедия. Комедия (сборник)

Не знаю. Да и нет.
Я прежде будто ползала, теперь же
Летаю, не касаясь грубой почвы.
Но вспомню – и мороз бежит по коже.
Так и живу: то плачу, то пою.

Клавдий:

Да, это крест, который нам с тобою,
Вернее, нашей совести нести
До смертного одра и даже дале.
Одно скажу лишь: б'oльшая вина
На мне лежит, поскольку я – мужчина.

Гертруда:

Неправда, в преступлениях таких
Мы, женщины, одни лишь виноваты!
Как дети, вы в тенетах нашей страсти,
А значит, и ответственность на нас!

Голос придворного:

Час наступил дневных аудиенций.
Прикажете начать?

Король и королева отскакивают друг от друга, Гертруда поправляет прическу и воротник платья.

Клавдий:

Да-да, зовите.
Кто первый?

Голос придворного:

Розенкранц и Гильденстерн,
Что вызваны письмом из Витенберга.

На сцену вываливается Гильденстерн, растягивается во весь рост.

Гильденстерн:

Скотина, подлая скотина!
Ну, поквитаюсь я с тобой.

Встает, отряхивается.

В зал важно входит Розенкранц, церемонно раскланивается.

Розенкранц:

Простите, сир, и вы, миледи,
Невежу этого. А ты,
Приятель, знай, что государя
«Скотиной» называть нельзя.

Гильденстерн:

Он врет! Не к вам я обратился!
Он ножку мне подставил, гад!

Розенкранц:

Единственно для поученья:
Чтоб впредь, к монарху заходя,
Смотрел ты скромненько под ноги,
А не лупился, как баран.

Клавдий:

Я вижу, Розенкранц и Гильденстерн –
По-прежнему задорные щенята.
Сухарь науки впрок вам не пошел,
Не затупил молочных ваших зубок.

Гильденстерн:

По правде молвить, мы не слишком
Штаны просиживали там.

Розенкранц:

Просиживали, но в трактире.

Гильденстерн:

В трактире или в бардаке.

Розенкранц:

Нет, в бардаке мы их снимали.
Прошу прощения, мадам,
Но истина всего дороже.

Гертруда(смеясь):

Ах, сорванцы, от вашей трескотни
Рябит в глазах, закладывает уши,
А между тем, вас вызвали сюда
Для важного, нешуточного дела.

Розенкранц:

Ошибка вышла. Не шутя
Мы дел не делаем, увольте.
У нас зануда есть один,
Гораций некий, вот его бы
И звали, коли есть нужда.

Гильденстерн:

Гораций вовсе не зануда,
Я раз завел с ним разговор –
Ей-богу, он отличный малый,
Везде бывал, всё повидал,
Дурак лишь, что вина не пьет.

Розенкранц:

Ну да, ты выпить не дурак,
А он дурак, сие логично.

Клавдий: