Трагедия Русской церкви. 1917–1953 гг.

«Не нахожу достаточно сильных слов, – пишет он в письме к митрополиту Агафангелу от 28 января/10 февраля 1928 г., – чтобы умолить Вас сохранить общение с нами, потерпев еще немного нашим немощам, пока не выяснится, куда мы хотим вести церковный корабль: к сравнительно ли сносному существованию в данных условиях или к гибели; стремимся ли мы к утверждению веры или жертвуем ею ради личного благополучия. Разорвать общение всегда можно, если будут к тому несомненные основания, но разрывать общение и разламывать Тело Церковное по причинам воображаемым и еще только ожидаемым и предполагаемым, подумайте, какой это рискованный и ответственный шаг и к каким последствиям это может повести для Церкви и для самого учиняющего».

По поводу этого послания митрополита Сергия необходимо заметить следующее:

1) митрополита Сергия упрекают не в личных немощах, а в принудительном навязывании этих «немощей» всей Церкви;

2) никто не утверждал, что митрополит Сергий хочет гибели Церкви, но речь шла о том, что своими единоличными решениями, пренебрегая соборным суждением, он ее фактически ведет к гибели;

3) позволить ему экспериментировать с судьбами Церкви – было недопустимо, ибо когда «выяснится» – будет уже поздно;

4) никто не высказывал подозрения, что он стремится к «личному благополучию»;

5) выдвигались причины не «воображаемые», а вполне реальные – незаконный Синод, административный произвол, нарушение прав епископов, подчинение Церкви мирским властям;

6) неисполнение административных распоряжений, противоречащих церковной совести епископа, никак не означало «разламывания тела церковного»; нельзя согласиться с тем, что единство тела церковного держалось на канцелярии митрополита Сергия.

Но митрополит Сергий упорно переводит вопрос из области принципиальной в область «личных счетов».

«Мы с Вами, – продолжает он, – подошли уже к той черте, у которой все земные ценности, все земные счеты (как оскорбительно это подозрение в соперничестве по отношению к митрополиту Агафангелу и как это выдает самого митрополита Сергия! – Л.Р.) теряют свою абсолютную значимость, и остается только одно: дать добрый ответ на судище Христовом. Во имя этого нашего общего упования и во имя блага Святой церкви, прошу Вас и молю, не переходите на сторону наших врагов, которых у нашего дела и без того много. Останьтесь с нами и своим авторитетным именем и своим мудрым советом поддержите наши усилия над устроением церковных дел и тем остановите других, стремящихся к разделению… Что касается меня, то я всегда готов передать Вам полномочия, лишь только будут у меня в руках достаточные к тому основания…»

О том, какова в действительности эта «готовность», митрополит Сергий не так давно уже продемонстрировал: так и теперь, «братскую мольбу» о помощи, обращенную к митрополиту Агафангелу, он подкрепляет «аргументами» совсем иного рода.

29 марта/11 апреля митрополит Сергий и его Синод принимают постановление: предать суду епископов, запретить в священнослужении и уволить на покой митрополита Иосифа (Петровых), епископа Иерофея (Афоника), епископа Евгения (Кобранова), архиепископа Серафима (Самойловича), архиепископа Варлаама (Ряшенцева). О митрополите Агафангеле постановлено, что хотя он своими «раздорническими» действиями заслужил все эти прещения, но, с учетом его «прежних заслуг перед Церковью» и «болезненного состояния», ему дается месячный срок на покаяние, после чего он подлежит запрещению в священнослужении… Между тем в своем письме от 25 марта /7 апреля 1928 г. митрополит Агафангел категорически отвергает обвинение в учинении раскола: