Трагедия Русской церкви. 1917–1953 гг.

«Такой оговорки в документе от 6 декабря нет, да и по существу дела ее не могло быть. Ведь у нас существует постановление патриарха и Синода от 5/18 мая и 7/20 ноября 1920 г. за № 362, по которому предоставлялось епархиальным архиереям вершить все дела (а не только текущие), когда прекратится административная связь епархии с центром. Какой же был бы смысл нагромождать лишнюю инстанцию – заместителя, если бы последний не мог ничего делать больше предоставленного каждому епархиальному архиерею».

Здесь происходит очевидное смешение понятий: митрополит Сергий сравнивает власть епископа в своей епархии, которую он уже имеет по сану, с властью первоиерарха над всеми другими епископами в Церкви – а это нечто совсем другое. Единственное, в чем прав митрополит Сергий: назначение митрополитом Петром заместителя на случай своего ареста было новшеством, не предусмотренным ни в одном из соборных и патриарших положений. После ареста митрополита Петра иерархи Русской церкви должны были переходить на самоуправление, как это было сделано после ареста патриарха Тихона.

Однако страх перед новыми расколами, создаваемыми по инициативе НКВД, вынудил русских епископов держаться за сохранение единоначалия любой ценой. Единственная роль, в которой в этих условиях мог выступать митрополит Сергий, – это быть уполномоченным митрополита Петра, сохраняющим неизменность курса церковной политики и состава иерархии до выяснения дела митрополита Петра. Но и в этом качестве он мог быть лишь добровольно признан епископатом или его частью, и никакие его распоряжения не могли иметь принудительной силы. Если митрополит Сергий считал такое заместительство бесполезным, то он должен был отказаться от него, призвав русских епископов к самостоятельному управлению.

Но митрополит Сергий развивает идею заместительства в прямо противоположном направлении. На опасность двоевластия, указанную митрополитом Кириллом, он отвечает решительным «отстранением» митрополита Петра от всякого фактического управления: теперь он формулирует это как общий принцип:

«За распоряжения своего заместителя местоблюститель ни в какой мере не может быть ответственным, и потому нельзя ожидать или требовать, чтобы местоблюститель вмешивался в управление и своими распоряжениями исправлял ошибки заместителя. Такое вмешательство повело бы только к еще большему расстройству церковных дел и к анархии, как и всякое двоевластие. Как самостоятельный правитель, заместитель сам и отвечает за свое правление перед Поместным собором».

Власть заместителя, согласно митрополиту Сергию, была ограничена только одним:

«Ушел местоблюститель от должности (за смертью, отказом и под.), в тот же момент прекращаются полномочия заместителя. Само собой понятно, что с возвращением местоблюстителя к управлению заместитель перестает управлять».

К 1931 г. формирование искусственного церковного центра, новой церковной структуры, во главе с митрополитом Сергием, было в основном завершено. Напомним главные этапы в становлении этой структуры: провозглашение солидарности с духом революции; «легализация»; изменение состава епископата; теория первосвятительской власти; учреждение собственного печатного органа. К этому надо добавить еще один важнейший аспект деятельности нового церковного центра: лжесвидетельство об отсутствии гонений на Церковь – еще одна «плата» за легализацию.