Трагедия Русской церкви. 1917–1953 гг.

Ныне он молится за народ, страдающий и ослепленный, чтобы он стал верным, чтобы он смог сохранить в чистоте святое сокровище Православия, чтобы он мог возлюбить Бога более, чем свою собственную жизнь. Патриарх в узах во главе России, в узах стал светом мира. Никогда от начала истории Русская церковь не была столь возвышена в своей Главе, как Она была возвышена в эти прискорбные дни испытаний. И во всем христианском мире нет имени, которое повторялось бы с таким уважением, как имя Главы Русской церкви…

И святое имя, которое венчает Ее в дни испытаний, есть имя мученика в Церкви, терпящей мучения, отца его недостойных детей, святейшего патриарха Тихона».

Глава 7 НКВД как учредитель неканонического «сергианского» центра церковного управления

Если, как учит Церковь, соборность исходит от Бога, то путь к ней – в сочетании человеческой воли с волей Божественной, в преображении человеческой природы под воздействием божественных энергий, т. е. в синергизме.

Великий спор о церковной власти, разгоревшийся в послесоборный период в Русской церкви, был связан все с той же проблемой синергизма. Как в Византии ХIV века в лице Варлаама и Паламы произошло столкновение синергизма и самозаконного гуманизма: спор о путях развития человеческой личности, о способах согласования человеческой воли с Божественной, так было и здесь – в связи с конкретным вопросом о природе церковной власти. С одной стороны, было «бюрократическое» понимание церковного управления – как административного принуждения, подчинение которому было обязательным, независимым от требований веры и совести. С другой стороны – было понимание церковной власти как реализации Божественной воли. В России многими верующими так понималась даже царская власть, тем более это казалось несомненным для власти церковной.

Синергическое понимание церковной власти было представлено большинством Поместного собора, затем патриархом Тихоном и его преемниками – митрополитами Петром и Кириллом. Понимание административно-бюрократическое было представлено обновленцами, а затем митрополитом Сергием, фактически вставшим во главе церковного управления. Великий спор потребовал огромных усилий церковного разума, и его исход оказался решающим для судеб Русской церкви, определив также и нынешнее ее лицо. Исход же спора оказался в том, что синергизм в России снова потерпел поражение, как он его постоянно терпит со времен разгрома «нестяжателей». Но соотношение сил было уже новым: церковный синергизм на этот раз явил себя так мощно и авторитетно, что лишь откровенное насилие со стороны государственной власти смогло его сокрушить. Высокой ценой заплатил церковный бюрократизм за свою победу: платой за поддержку государства стал также «синергизм», но не с Духом Божиим, а с духом революции. «Бюрократическое» направление в Церкви также было затем подвергнуто разгрому, но от него остался корень, из которого выросла почти вся нынешняя духовность, а также иерархическая структура Русской церкви. Неизбежная борьба за церковный синергизм – снова впереди… Другой надежды у христианства нет.

Экклезиологические принципы, намеченные Всероссийским церковно-поместным собором, углубленные затем патриархом Тихоном и его ближайшими сотрудниками, не были и не могли быть сразу поняты и осуществлены во всей полноте церковной жизни. Помимо непривычной «новизны» самих принципов, положение осложнялось тем, что расстрелы, ссылки и эмиграция унесли к моменту кончины святейшего патриарха Тихона самых видных иерархов и крупнейших церковных деятелей, которые могли бы своим авторитетом утвердить в общецерковном сознании эти дерзновенные прозрения. Вековые привычки и традиции делали свое дело, приводя к порой непроизвольному искажению соборного и патриаршего замысла о создании подлинно православных форм церковной жизни.

Уже обновленчество, несмотря на все его эффективные нововведения, было в своих духовных корнях течением глубоко реакционным. Оно возвращалось к только что преодоленным Церковью изжитым формам существования. Но если и раньше эти формы приводили к угнетению церковной жизни, то возврат к ним перед лицом воинствующего антихристианства приводил к неизбежному духовному краху.