Читаем Трагедия совершенного искусства. О Чарли Чаплине. Пьеса в стихах полностью

Сэр Джеймс


О, Чарли, веселей, долой тоску!

Смертельный грех – уныние, мой друг.

С улыбкой – к делу! И гони хандру.

С тобой – все мы. Но чем ты занят тут?


Сэр Чарльз

(махнув рукой)


Так, тренировал привычку думать8.

«Как поступить – решать, конечно, мне» -

Вот их слова. Но что бы мне придумать?

От этого душе не по себе.


Сэр Джеймс


Бросать сценарий «Мистер Гудэндивл» -

Нельзя. На исправления пойти?

Подозреваю, что не хватит силы.


Сэр Чарльз


Ты прав. Есть только три пути:

Исправить всё, как все мне быть – что сдаться,

Уехать за границу и от дел уйти…


(вдохновляясь)


… Иль, может, вечно в образе остаться -

Вот то решенье, лучше не найти!


Сэр Чарльз порывисто поднялся.

Друзья с тревогой смотрят на него.

Дух творчества в той битве не сломался -

Как прежде смотрит Чарльз легко.


Сэр Чарльз

(берёт бумагу, отрывисто пишет)


Шагну в фантазию за рамками экрана!

Политик и философ – ни при чём!

Творец, художник! Реальности мне мало!

В воображения эфир пройдём!

Балет! И музыка пусть будет тонкой,

Чтоб поглотить все суеты могла,

И длительность картин, покуда хватит плёнки, -

Равная жизни, что мог прожить сполна.


(оборачиваясь к изумлённым друзьям)


За дело! Декорации! И живо -

Балета труппу…


Сэр Джеймс


Погоди, постой!

Смотри, чтобы идея не служила

Для критиков и циников молвой!

Премьер-министр крайне озадачен,

Сенатор – пуще – крайне возмущён,

Да и бюджет компании истрачен,

И будешь ли ты зрителем прощён?


Сэр Чарльз


Не зрителем. С ним мы – одна команда.

Сейчас не время думать о пустом.

Идея – есть, и дело – здесь. Вот, славно!

Займусь тем бесконечным я холстом.

И мысль пришла, когда так страстно ищешь,

И цель ясна – так устремимся к ней!


(сэру Джеймсу)


На этот раз – без цензоров. Разыщешь

Мне новый театр, меньше и скромней.

Показ один, но то – всего начало:

Там будет сцена, а за ней – экран,

На сцене – действие, а на экране

Оно продолжится, то тут, то там.


Луна


Но Чарли, объясни! Не понимаю!


Сэр Джеймс


Один показ, но длится тут и там?


Сэр Чарльз


О, не волнуйтесь! Главное – я знаю.

Побудьте зрителями, верьте чудесам.


И спешно он уходит. Вдохновенье -

Оно им движет. Вот – то волшебство,

Которое дарует провиденье,

Творение чтоб вечно жить могло.

Действие пятое. «Фильм «Сквозь границы экрана»


В разгаре – действие, и зал заполнен,

Мелодия пронзительно тонка,

Оркестр торжеством её исполнен,

Танцор и прима метят в облака.

На сцене появляется бродяга -

Сэр Чарльз вложил всю душу, как всегда, -

Его герой пугается, бедняга, -

Не отличить, где жизнь, а где – игра.

Его комичное во драме появленье

Столь удивило зрителя, но вот

Смолкает музыка, и это представленье -

Не по сценарию, и зритель ждёт.

Сэр Чарльз вдруг обернулся – непривычно! -

Откинул трость и старый котелок,

И стал, как для друзей, совсем обычным,

И прежний свой продолжил монолог.


Сэр Чарльз


Ведь я желал не славы, а свободы -

Границ фантазии-Вселенной нет, друзья, -

И восхищался только тем актёром,

В ком интеллект и чувство9 – добродетель вся.

Меж зрителем и мной огнями рампы

Очерчена граница лишь одна -

Её сотру. Как дух арабской лампы,

Я открываю тайну волшебства.

Через границы белого экрана,

Где чёрной лентой плёнки метр бежит,

Пройду, и слов прощальных мало -

Любовь к искусству память сохранит.


В последний раз сэр Чарльз всем поклонился

И, отвернувшись, медленно пошёл

К экрану, и… не остановился! -

Сквозь полотно экрана он прошёл,

И действие, ему как будто вторя,

С балетом в фильм его перенеслось,

И загорается экранов поле -

И представление другое началось,

Во всех местах и временах на свете,

Где чувство с разумом живут в сердцах,

Покуда бьются те – на всей планете

Творит искусство, в деле и словах.

Конец. А за концом – начало

Другого действия – то наша жизнь.

Актёра долго зрители искали -

В кинокартинах лишь следы нашлись.

Те образы мы знаем, и с годами

Живая память держит их в себе.

Вы сами мысли в жизни воплощали?

Он воплощал и шёл к своей мечте

Трагедией прекрасного искусства,

Где смертный разум и бессмертный дух

Дарили людям бесконечно чувство

Любви и доброты – их вечен звук.

И вы творите, зритель и читатель!

И мысль в материи окажется живей.

Жизнь из идеи сотворил Создатель.

Жизнь – вдохновляющий нас мир идей.


Конец


2019


Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.

Картина «Сэр Чарльз Спенсер (Чарли) Чаплин. Трагедия совершенного искусства» (акварель, 2019 год, Ксения Мира).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дело
Дело

Действие романа «Дело» происходит в атмосфере университетской жизни Кембриджа с ее сложившимися консервативными традициями, со сложной иерархией ученого руководства колледжами.Молодой ученый Дональд Говард обвинен в научном подлоге и по решению суда старейшин исключен из числа преподавателей университета. Одна из важных фотографий, содержавшаяся в его труде, который обеспечил ему получение научной степени, оказалась поддельной. Его попытки оправдаться только окончательно отталкивают от Говарда руководителей университета. Дело Дональда Говарда кажется всем предельно ясным и не заслуживающим дальнейшей траты времени…И вдруг один из ученых колледжа находит в тетради подпись к фотографии, косвенно свидетельствующую о правоте Говарда. Данное обстоятельство дает право пересмотреть дело Говарда, вокруг которого начинается борьба, становящаяся особо острой из-за предстоящих выборов на пост ректора университета и самой личности Говарда — его политических взглядов и характера.

Александр Васильевич Сухово-Кобылин , Чарльз Перси Сноу

Драматургия / Проза / Классическая проза ХX века / Современная проза
Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия
Испанский театр. Пьесы
Испанский театр. Пьесы

Поэтическая испанская драматургия «Золотого века», наряду с прозой Сервантеса и живописью Веласкеса, ознаменовала собой одну из вершин испанской национальной культуры позднего Возрождения, ценнейший вклад испанского народа в общую сокровищницу мировой культуры. Включенные в этот сборник четыре классические пьесы испанских драматургов XVII века: Лопе де Вега, Аларкона, Кальдерона и Морето – лишь незначительная часть великолепного наследства, оставленного человечеству испанским гением. История не знает другой эпохи и другого народа с таким бурным цветением драматического искусства. Необычайное богатство сюжетов, широчайшие перспективы, которые открывает испанский театр перед зрителем и читателем, мастерство интриги, бурное кипение переливающейся через край жизни – все это возбуждало восторженное удивление современников и вызывает неизменный интерес сегодня.

Агустин Морето , Лопе де Вега , Лопе Феликс Карпио де Вега , Педро Кальдерон , Педро Кальдерон де ла Барка , Хуан Руис де Аларкон , Хуан Руис де Аларкон-и-Мендоса

Драматургия / Поэзия / Зарубежная классическая проза / Стихи и поэзия