«Трагическая эротика»

Изучение дел по оскорблению членов императорской семьи позволяет высказать и некоторые предположения относительно маршрутов распространения антидинастических слухов. Можно утверждать, что в народной среде распространялись и такие слухи, которые почти не встречаются в переписке и дневниках образованных современников, в антимонархических памфлетах, изображениях и сценариях 1917 года. Это некоторые слухи о великом князе Николае Николаевиче, это слухи, в которых царица Александра Федоровна выступала как положительный персонаж, и прежде всего это слухи о вдовствующей императрице Марии Федоровне. Можно предположить, что механизм распространения слухов был различным, часть слухов, очевидно, действительно зарождалась в «интеллигентной» среде, а затем воспринималась менее образованными современниками. Но некоторые слухи «возникли», по-видимому, в «низах», имели фольклорные источники. Таковой была реакция широкого общественного мнения на кризисные явления эпохи войны.

В то же время не стоит жестко противопоставлять слухи «народные» и слухи «интеллигентские». Так, комплекс «народных» слухов о вдовствующей императрице Марии Федоровне очень напоминает слухи о царице Александре Федоровне, весьма распространенные и в образованной среде, и развитые в массовой культуре 1917 года («развратная немка», предательница, помогающая врагу). Очевидно, не стоит преувеличивать разницу между политической культурой образованной элиты и «народной» политической культурой неграмотных и полуграмотных простолюдинов. З.Н. Гиппиус, олицетворяющая рафинированную культуру Серебряного века, писала в раннем варианте своего «дневника», в сущности, о том же, о чем сообщали в своих письмах малообразованные русские солдаты. У этих культур, столь различных по своим художественным проявлениям, был общий патриархально-авторитарный знаменатель.

Глава IX АНТИМОНАРХИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ?

Невозможно отрицать, что в феврале – марте 1917 года в России произошла антимонархическая революция, в ходе которой возникли Временное правительство и Совет рабочих и солдатских депутатов. Но можно ли на этом основании считать революцию лишь результатом действий социалистов и либералов? Можно ли утверждать, что антимонархической революции предшествовало преодоление монархизма в общественном сознании? Представляется, что картина была более сложной.

Увеличение в годы войны числа дел, возбужденных против лиц, оскорблявших императорскую семью, нередко рассматривается историками как убедительное доказательство нарастания антицаристских настроений, прежде всего среди крестьян. Так, составители сборника исторических документов, выпущенного еще в 1932 году в столице Татарстана, отмечали: «Катастрофически увеличиваются дела об оскорблении величеств. Дела судебной палаты за 1915 и 1916 годы представляют собой целый сборник “комплиментов” по адресу Николая II. Особенно царю дарили их крестьяне-татары. Эти “комплименты” ясно характеризуют отношение крестьянства б[ывшей] Казанской губернии к царизму»1466.

Такой подход присущ и некоторым современным исследователям. И.К. Кирьянов характеризует изучаемые им оскорбления императора как «антицаристские высказывания». О.С. Поршнева высказывается более осторожно: она считает, что дела по привлечению к ответственности за оскорбления членов императорской фамилии дают материал, характеризующий антицаристские и антиправительственные настроения народных низов1467.

В то же время некоторые авторы полагают, что исследуемые ими случаи оскорбления царя крестьянами не противоречат выводам о том, что большинство населения страны по своим взглядам продолжало оставаться монархистским. Так, В.Б. Безгин, также исследовавший подобные дела, не склонен придавать им особого политического значения, он присоединяется к высказанному ранее мнению А.В. Буганова: «…большинство россиян на рубеже веков воспринимали носителя власти позитивно, а государственное устройство мыслилось однозначно в форме монархии, причем абсолютной (“Нельзя земле без царя стоять”)». Правда, Безгин относит этот вывод к началу ХХ века в целом, а Буганов вслед за многими авторами более осторожно полагает, что народный монархизм был существенно поколеблен во время Первой российской революции: «…начало разрушению монархического идеала в народном сознании было положено 9 января 1905 г. …»1468

В другой своей работе Безгин рассматривает возбуждение дел против лиц, оскорблявших царя, даже как доказательство наличия монархических настроений в крестьянской среде: ведь доносителями были, как правило, монархически настроенные односельчане преступников1469. Хотя и невозможно, как правило, выявить степень искренности доносителей, но можно согласиться с тем, что они позиционировали себя как монархисты.