Трагический эксперимент. Книга 3

В июне Керенский приказал командованию Балтийского флота сформировать из добровольцев шесть ударных батальонов и отправить их на фронт. Дыбенко отменил приказ. Балтийцы не считались с Временным правительством, считая его слабым и нерешительным. Павел Ефимович встретился с Лениным. Владимир Ильич отчаянно нуждался в поддержке балтийских моряков, но с некоторой опаской посматривал на импульсивного и поддающегося эмоциям союзника.

— Смотрите не набедокурьте, — говорил Ленин, — а то я слышал, что вы там с правительством не ладите. Как бы чего не вышло…

— Ничего, — ответил Дыбенко, — это наговоры, мы люди скромные и вперёд батьки в пекло не полезем.

Но именно это Павел Ефимович и сделал в силу своего необузданного темперамента и авантюрного характера. 1 июля 1917 года на заседании Центробалта Дыбенко предложил арестовать комиссара Временного правительства и взять в свои руки средства связи и контроль над действиями командования флотом. В Петроград на миноносцах отправилась делегация с требованием передать власть Советам. Делегацию задержали. Тогда в Петроград отправились ещё три миноносца, на одном из них находился и Дыбенко. Но июльская попытка большевиков захватить власть не удалась. 5 июля Дыбенко, как и почти все лидеры большевиков, был арестован.

Большевиков держали в тюрьме на Арсенальной набережной. Она состояла из двух крестообразных зданий и потому называлась «Кресты». А в женской тюрьме сидела член Петроградского совета Александра Коллонтай, с которой у Дыбенко начался роман.

Дыбенко казался олицетворением мужественности и пользовался большим успехом у слабого пола. Александра Михайловна по уши влюбилась в матроса-балтийца:

«Люблю в нём сочетание крепкой воли и беспощадности, заставляющее видеть в нём “жестокого, страшного Дыбенко”. Это человек, у которого преобладает не интеллект, а душа, сердце, воля, энергия… Наши встречи всегда были радостью через край, наши расставания полны были мук, эмоций, разрывающих сердце. Вот эта сила чувств, умение пережить полно, сильно, мощно влекли к Павлу».

В тюрьме она писала подруге:

«Первые дни мне всё казалось, что я участвую в американском фильме, там в кинематографе так часто изображаются тюрьма, решётка и все атрибуты правосудия! Странно, что первые дни я много спала. Кажется, выспалась за все эти месяцы напряжённой работы. Но потом настали и тёмные дни. Трудно передать своё душевное состояние. Кажется, преобладающая нота была в те тяжёлые дни — ощущение, будто я не только отрезана, изолирована от мира, но и забыта. Казалось, что, кроме тебя, обо мне уже никто не помнит».

Она сильно ошибалась. Тюремное заключение придало ей героический ореол. Её имя гремело в революционном Петрограде. 1917 год для них с Дыбенко был звёздным часом. Пока она сидела в тюрьме, прошёл шестой съезд партии большевиков. И не кого-нибудь, а именно Александру Коллонтай избрали почётным председателем.

Немцы не озаботились созданием в России сильной агентуры влияния, но французы, а особенно англичане, своего не упустили, дополняя экономическое проникновение политическим, идеологическим — в общем, были везде, где только можно. Именно это, проантантовское лобби и пришло к власти в феврале семнадцатого. Потому и ведут англичане себя с такой феноменальной наглостью, выдавая российскому правительству предписания: что ему надлежит предпринять.

4 июля английское посольство передало министру иностранных дел Терещенко «советы» — что необходимо предпринять, дабы навести порядок в Петрограде. Это:

1. Восстановление смертной казни по всей России для всех подведомственных военным и морским законам.

2. Потребовать от солдат, принимавших участие в незаконной демонстрации, выдачи агитаторов для наказания.

3. Разоружение всех рабочих в Петрограде.

4. Организацию военной цензуры с правом конфисковать газеты, возбуждающие войска или население к нарушению порядка или военной дисциплины.

5. Организацию в Петрограде и других больших городах «милиции» под командой раненых офицеров, из солдат, раненных на фронте, выбирая предпочтительно людей в возрасте 40 лет и больше.

6. Разоружение и превращение в рабочие батальоны всех полков в Петрограде и уезде, если они не признают всех вышеуказанных условий.