Трагический эксперимент. Книга 3

А. Л.: Мне кажется, теперь нашим слушателям понятно, отчего каждое слово, сказанное Александром Фёдоровичем Керенским, является действительно звуком истории.

Пришла новая власть в России. Из кого же она состояла?

А. К.: Она состояла из представителей левых буржуазных партий. Там были кадеты, прогрессисты и беспартийные люди[4]. Из беспартийных первое место [занимал], по влиянию, которое имел, князь Георгий Евгеньевич Львов. Рюрикович. Стариннейшего рода, человек, который всю свою жизнь был самым чистым демократом, который все свои силы и все свои знания отдавал на службу народу — не только народу как нации, но и народу как низовой трудовой части. И крестьянству в особенности. Это был замечательный человек. Потом там были лидер московской кадетской партии Павел Николаевич Милюков[5], лидер октябристской партии Александр Иванович Гучков[6], потом, из кадетской партии, был молодой и очень способный человек Николай Виссарионович Некрасов[7]; был товарищ председателя партии прогрессистов[8], которые по своей политике в Думе были левее, чем кадетская партия. Одним словом, всё правительство было, на языке левых, буржуазным правительством.

А. Л.: Простите, но можно ли из этого вывести заключение, что это правительство интересовалось только целями и интересами буржуазии?

А. К.: Нет, но это правительство своими буржуазными классовыми интересами так же мало интересовалось, как и я… Я никогда не забуду этих первых дней во Временном правительстве, когда мы все были охвачены только одним общим чувством — необходимостью спасти Россию от разгрома и установить в ней демократический строй, опирающийся на новое большинство населения.

А. Л.: Это и были основные цели нового правительства?

А. К.: Основные цели нового правительства были продолжать оборону страны и установить подлинно демократическую власть, опирающуюся на интересы большинства населения тогдашней Российской империи.

А. Л.: А каковы были первые мероприятия Временного правительства?

А. К.: Первым мероприятием Временного правительства была очевидно гениальная амнистия. Как министр юстиции, я помню, как с невероятным, удивительным чувством радости подписывал телеграммы в Сибирь, губернаторам, об освобождении большевистской пятёрки, которая была сослана в начале войны 1914 года; об освобождении социал-демократической фракции, которая была почти вся целиком осуждена на каторжные работы; об освобождении «бабушки русской революции» Брешко-Брешковской[9], закадычной потом моей подруги, — старухи 70-ти с лишним лет, которая всю жизнь отдала борьбе с режимом, никогда даже не имея собственной квартиры и собственной одежды, — это была замечательная женщина! И страна сразу почувствовала, что пришла власть совсем не та, что была раньше. И совсем не буржуазная власть, а власть, представляющая собой народы России.

А. Л.: Александр Фёдорович, вы были тогда министром юстиции, вы подписывали эти телеграммы. Вы сказали, что подписали телеграмму об освобождении пятёрки[10] коммунистов, которые тогда были сосланы. Таким образом, не только всем сосланным, но и также всем скрывавшимся в то время, находившимся на нелегальном положении, в том числе и коммунистам, вы дали право стать легальными гражданами России.

А. К.: Один из первых актов, который был выработан Министерством юстиции, был об уничтожении всех сословных, национальных, религиозных и прочих ограничений для какой бы то ни было категории русского населения.

А. Л.: Таким образом, вы, собственно говоря, ввели ту свободу, к которой всегда стремился русский народ.

А. К.: К которой он стремится и теперь.

А. Л.: Хорошо. Но дело в том, что, дав свободу всем, каким образом вы могли рассчитывать на лояльное к вам отношение со стороны Совета рабочих депутатов?

А. К.: Совет рабочих депутатов тогда не состоял из одних большевиков; Совет рабочих депутатов тогда руководился президиумом, в который входили социал-демократы — большевики и меньшевики, эсеры — правые и левые, трудовики, народные социалисты и целый ряд других маленьких партий и представителей национальных партий. А вопрос о возвращении в Думу этой самой пятёрки — он ставился ещё не мной, он ставился Прогрессивным блоком в 1915 году, потому что осуждение в феврале 1915 года этой пятёрки, которая вся состояла из рабочих и которые не успели ещё даже прочесть знаменитые 21 пункт пораженческой декларации Ленина[11], — их спровоцировали на то собрание. Собрание было немедленно окружено полицией и жандармами, и все они были арестованы и судимы. Я знал всю пятёрку отлично. Между ними не было тогда, простите меня за выражение, «злостных пораженцев», злостных людей, которые во имя осуществления мировой революции в индустриальных западных странах приносили в жертву коренные [интересы] русских трудящихся масс.

А. Л.: Итак, произошла смена власти, начались новые мероприятия. Что касается печати — каковы были мероприятия Временного правительства?