Трагический январь. Президент Токаев и извлечение уроков

Принцип “знать и уметь больше, чем подчиненные”, — неизменно помогал мне во взаимоотношениях с сотрудниками дипломатического ведомства. Надо сказать, что начиная с октября 1994 по январь 2007 года, не считая двух с лишним лет, проведенных в премьерском кресле, в моих заместителях побывало 23 человека. Со стороны может показаться, что это была текучесть кадров, но я считал иначе: нужно было дать людям возможность проявить себя на самостоятельной работе в качестве послов, а не “эксплуатировать” и выжимать из них все соки в собственных интересах. Поэтому я рекомендовал главе государства для работы в качестве послов большую группу заместителей министра, директоров департаментов».

Профессионалы не принимают формулу британского поэта сэра Генри Уоттона, который в 1604 году написал на форзаце книги свое определение дипломата, получившее широкое распространение: «Добропорядочный человек, посланный за границу, чтобы лгать от имени своей страны».

Разумные и порядочные люди не выносят лжецов. А как же в дипломатии без лукавства? Сталин считал дипломатию доведенным до совершенства искусством обмана. Считал: будешь правду говорить — засмеют… И много друзей он завоевал?

Министр должен тщательно готовиться к переговорам. Но где взять на это время? Касым-Жомарт Токаев мог, конечно, ненадолго закрыться в кабинете, приказать секретарям ни с кем не соединять, но постоянно что-то происходит, и все требуют министра к ответу… Он радовался, когда предстояли переговоры в далеких от Казахстана местах. Тогда было время поработать в полете.

Умение вести переговоры — высшее дипломатическое искусство. Ссориться и упрямиться в дипломатии проще всего. Значительно труднее договариваться. Как профессионал, Токаев всегда был настроен на поиск компромисса. И есть еще одно твердое правило: на переговорах нельзя врать. Об этом обязательно станет известно, и министру всегда будут тыкать в нос, что он однажды соврал. Классическая дипломатия предполагает недосказанность: я говорю тебе правду, но не всю правду. Современная дипломатия так стремительна, что не остается времени на недосказанность. Надо говорить прямо, как есть, иначе будет потеряно дорогое время и доверие.

Исчезновение доверия в дипломатии страшно опасно. Возникает подозрительность, которую никакими силами невозможно развеять. Приводит это к тому, что уже никто никому не верит. Все убеждены, что другая сторона сознательно делает выбор в пользу конфронтации и вынашивает коварные замыслы. Эскалация — от потери доверия до уверенности во враждебности замыслов соперника происходит мгновенно.

Только дилетанты думают, что умный дипломат должен давать каждой стороне разное объяснение мотивов своих действий. Надо, разумеется, уметь воздействовать на собеседника, добиваясь нужного результата, но более тонкими методами. В этом и заключается дипломатическое искусство.

Токаеву, как руководителю казахстанской дипломатии, прежде всего предстояло установить новые отношения с Москвой.

В России дипломатам тоже пришлось туго в те трудные годы.

Впервые в истории МИД начался отток кадров. Дипломаты, особенно молодежь, бежали от маленькой зарплаты. В 1992 году из Министерства иностранных дел ушло триста с лишним человек, в следующем году еще больше. Уходили в бизнес, потому что нужны были деньги. Зарплаты в центральном аппарате министерства платились ничтожные — в сравнении с ожиданиями дипломатов и их высокой квалификацией.

Российские дипломаты трудятся на Смоленской площади — в известном всему миру высотном здании, которое в советское время делили с коллегами из Министерства внешней торговли. В высотке места всем не хватало, и специалисты по Ближнему и Дальнему Востоку расположились в маленьких комнатках соседнего с высотным здания, в котором когда-то находился известный гастроном «Смоленский», поэтому здание в мидовском обиходе именовалось «ГастроМИДом».

А сотрудники нового Департамента по делам СНГ — партнеры Токаева и его команды — обосновались и вовсе уж в тоскливом помещении, в здании на Старом Арбате, где находилась аптека. Это здание дипломаты между собой так и называли: «МИД-аптека».

В ту пору кабинеты мидовские находились в ужасающем состоянии — осыпающиеся потолки, обшарпанные двери, дряхлая мебель. Комнат не хватало, поэтому сидели дипломаты на голове друг у друга. Поехать в загранкомандировку стало неизмеримо труднее, потому что сократились штатные расписания посольств и консульств.

Бедствовавших дипломатов подкармливали тем, что отправляли вахтовым способом на три месяца в какое-нибудь посольство на свободную ставку. Командированный не пьет, не ест, копит валюту для семьи. Потом с деньгами и покупками — назад, в Москву. А в посольство едет следующий. В посольстве, конечно же, предпочли бы постоянного работника, за три месяца в дела не вникнешь, но все понимали, что людям надо как-то жить.