Трагический январь. Президент Токаев и извлечение уроков

— Вы-то, надеюсь, понимаете, что возврата в прошлое нет. Казахстан — суверенное государство, его безопасность гарантирована ядерными державами, в том числе Россией, его границы незыблемы. Не понимаю, почему вы потворствуете всякого рода авантюристам и безответственным политикам, которые обвиняют нас чуть ли не в дискриминации русских. В Москве должны понять, что трудности переходного периода тяжелым грузом ложатся на плечи всего населения, независимо от национальности.

Примаков ответил, что Казахстан — самый близкий друг и сосед России, никакого поворота в политике не будет.

Назарбаев примирительно сказал министру:

— Мы давно знаем друг друга, я сказал наболевшее Примакову, другому не стал бы говорить.

Покидая президентскую резиденцию, Евгений Максимович заявил ожидавшим его журналистам:

— Русского вопроса в Казахстане не существует. Здесь межнациональное согласие.

В сентябре 1998 года, в разгар тяжелейшего экономического и политического кризиса, Евгений Максимович стал главой правительства России. В стране — единодушный вздох облегчения. Примаков еще должен быть утвержден Думой, нужно еще сформировать правительство, предложить программу действий, но главное было уже позади — угроза роспуска Думы, импичмента президенту, безвластия, политических схваток с неизвестным результатом на фоне экономической катастрофы.

Его называли самым популярным политиком 1998 года. Социологи уже прикидывали, есть ли у него шансы на победу в президентских выборах, вычисляли, кто именно за него проголосует. Но едва кризис миновал, страна успокоилась, стало ясно, что Примаков неприятен Ельцину. Назначение Примакова премьер-министром президент и его окружение воспринимали как проигрыш: Ельцин дал слабину и позволил сделать главой правительства не того человека, которого хотел.

Касым-Жомарт Токаев:

«Мне довелось наблюдать за интересным обменом колкостями между двумя руководителями России — Ельциным и Примаковым. В Кремле был дан торжественный прием в честь Назарбаева, после чего российский президент предложил продолжить трапезу в узком составе. С нашей стороны были приглашены я и посол Казахстана в России Таир Мансуров, с российской — Евгений Примаков, руководитель администрации Николай Бордюжа и министр иностранных дел Игорь Иванов.

Сказать, что Ельцин чувствовал себя неважно, значит ничего не сказать. Время от времени он отлучался, а затем возвращался к столу, чтобы поднять очередной тост. В какой-то момент он даже пожаловался: бокалы такие большие, а коньяку наливают так мало.

Где-то к концу застолья слово взял Примаков и, ко всеобщему удивлению, глядя прямо на Ельцина, сказал буквально следующее:

— Борис Николаевич, желаю вам дожить (так и сказал: «дожить») до окончания конституционного срока и передать власть преемнику.

За столом воцарилась напряженная тишина. Ельцин опустил глаза, погрузился в раздумье, затем, собравшись с духом и преодолев недомогание, медленно произнес:

— Власть передам достойному преемнику.

На слове «достойному» он сделал акцентированный упор, из чего стало ясно, что под это определение Евгений Максимович никак не подходит. Нам было известно о напряженных взаимоотношениях между Ельциным и Примаковым, но трудно было ожидать, что они выплеснутся в такую перепалку в присутствии посторонних людей.

Впрочем, Евгений Примаков оставил за собой последнее слово:

— Недостойных преемников не пропустим».

В мае 1999 года Ельцин попросил Примакова подать в отставку.

Евгению Максимовичу было предложено занять любой зарубежный пост, например, взять на себя курирование всех ближневосточных проблем в ранге специального представителя президента. Он отверг предложение. Накануне Дня России, которое отмечается 12 июня, у Примакова поинтересовались, как он отнесется к награждению его высшим орденом страны. Ответил, что не примет. Его пригласили к Ельцину. Отказался.

Токаев:

«Наша последняя встреча за ужином состоялась в апреле 2007 года в Алматы. Несмотря на уже преклонный возраст, Примаков вел себя так, как будто не было за плечами бурного и тяжелого периода работы в разведке, дипломатии и, наконец, в качестве премьера. Охотно ел и выпивал, много шутил и рассказывал о своей работе в правительстве. Он так и не простил Ельцина и его ближайшее окружение за несправедливое, по его мнению, отношение к себе.

Примаков припомнил, что президент Таджикистана Рахмонов в своей последней книге, говоря об урегулировании конфликта в стране, всю заслугу приписал себе и ни словом не упомянул Россию.

— Я лично столько времени и сил потратил, чтобы помирить таджиков, вывести формулу постконфликтного устройства, а он ничего об этом не сказал! — искренне сокрушался Примаков.

Я утешал его в том духе, что книги пишутся не для современных читателей, а для истории, где нет места подобным “деталям” и подробностям.