Трагикомедия бродяги любви

– Ой, – тихо от неожиданности промолвил Джовано, смешно и мило округлив большие табачные глаза, – Ты меня не перестаёшь удивлять! Это было так мило с твоей стороны, дать выспаться. Ты меня умиляешь, Генриетта! Вроде такой представительный мужчина, даже признавать такие вещи неловко, но не могу скрыть, что меня одновременно и трогает, и одновременно вызывает уважение к тебе то, что ты очень чуткая и заботливая к своему мужчине! Между прочим, скажу по секрету, все мужчины стараются сначала казаться мужественными и взять первенство в паре, но ни один не хочет жить так в браке всю жизнь, это важно в отношениях, когда женщина тоже проявляет инициативу, а не только принимает ухаживания от мужчины. Так что ты быстро выйдешь замуж, и твоему мужу, ох, повезёт! В тебе вообще есть что-то необъяснимо прекрасное и притягательное, не понимаю, как ты до сих пор не замужем!

После этого Джованни и Генриетта сели за завтрак, и юная леди заметила, как обильно молодой человек наперчил овощное рагу, положил себе чуть-чуть салата с перцем Чили и стал медленно вяло кушать без аппетита…

– Джованни, – обратилась с любопытством Генриетта – А зачем ты так обильно перчишь еду? Тебе нравится острая кухня?

– Эм…, не совсем, просто я соблюдаю такую особую острую диету для усиления мужской активности… – признался молодой человек.

Генриетта от возмущения даже смешно поморщила свой милый вздёрнутый носик и ответила:

– Джовано! И ты так себя мучаешь этой гадостью только ради усиления мужской активности?! Давай, завязывай с этой глупостью, ешь, как все обычные люди! Скажи, зачем тебе, совсем молодому здоровому мужчине стимулировать себя дополнительно?! Ты и так будешь хорошо зажигать, потому что ты ещё молод! И ты как врач сам понимаешь, что такая диета для желудка и сердца не есть лучшее питание…

Джованни удивлённо вытянул светлое лицо и произнёс:

– Ой, Генриетта, а я как-то и не задумывался над этим! Просто тогда, в шестнадцать лет я ещё был совсем мальчишка, и, конечно, мне нужно было стимулировать себя, а потом я уже так привык, что и не замечал других вариантов. А ведь и, правда, такая острая пища для сердца и желудка не комильфо…, ты, действительно считаешь, что мне можно уже отказаться от этой диеты?

– Конечно! Давай, милый, не занимайся глупостью, лучше бери чай с булочками и бутербродами с паштетом, чем это что-то странное и несъедобное от такого количества перца! – обаятельно засмеялась юная леди.

Джовано ничего не сказал, но с невероятным удовольствием действительно попил сладкий ароматный чай с бутербродами и сладкими булочками и кусочком шоколадного тортика, ему было так непривычно приятно снова чувствовать аромат и вкус сладкого…

Поле окончание завтрака Генриетта с пристальным вниманием во взгляде своих шоколадных глаз красиво повела изящной женственной ручкой и спросила:

– Эм,… Джованни, знаешь, мы вчера за ужином неплохо познакомились, и, кажется, симпатизируем друг другу, но мне многое в твоей истории пока ещё непонятно, но я искренно хочу узнать о тебе больше, как о близком человеке. Ты бы не мог ответить на возникшие у меня вопросы честно?

Джовано стал сразу серьёзным и тихо, почти шёпотом уточнил:

– А тебе действительно интересно? Просто, если я тебе и, впрямь, стал близким человеком, я с радостью продолжу общение, тем более мне тоже кое-что хотелось бы спросить о тебе, как о самой удивительной леди, которую я только встречал. А если для тебя наши отношения, лишь мимолётное увлечение на одну-две ночи, и ты спрашиваешь только из женского любопытства, лучше не надо, если мы привяжемся к друг другу, при расставании будет больно обоим…

– Нет, – спокойно и уверено ответила Генриетта нежным голосом, – для меня ты, правда стал дорогим человеком, и это не просто любопытство. И почему для сразу любовь синоним боли и страданий? Мне немножко непонятно, что же за такое бедственное положение было у твоих родителей, что они не просто отдали тебя на воспитание меценату, но и, вообще, после этого прервали всякое общение. Почему? А ты пробовал им писать письма, искать? И почему аббат Гоцци не выполнил свой меценатский долг, выгнал на улицу, ведь ты мог просто погибнуть?! Это так жестоко с его стороны! И как ты выживал потом? И, правда ли, что ты ездил в Париж?