Трагикомедия бродяги любви

Генриетта сначала не поняла причины такого поведения, а потом вспомнила его рассказ о детстве, о дальнейшей жизни, и поняла, что она нечаянно сделала, какую струну в его она затронула: ведь ни в детстве, ни взрослым он никогда не знал проявление заботы. Она была первая, кто отнёсся неравнодушно к Джовано, чем и растрогала сейчас его до слёз…

Молодой человек же быстро перестал плакать, вытер слёзы и прошептал:

– Извини, дорогая, это так, минутная душевная слабость, просто меня так растрогало твоё поведение. Я натворил глупостей с этими азартными играми, пришёл поздно и в ужасном виде, а ты не осудила меня, не посмеялась, а вот так заботливо взялась обрабатывать все эти синяки, что мне понаставили за жульничества. Я не ожидал такого понимания, извини…

Генриетта тихо закрыла свои большие глаза шоколадного цвета, нежно чмокнула Джованни и ответила:

– Не извиняйся, любимый, я поняла всё, не осуждаю, ты мне можешь доверять всегда…, я же твой самый близкий человек…

Джовано мило улыбнулся с радостным блеском в огромных светло-табачных глазах и пошёл в ванну умываться и переодеваться в красивый наряд, потом в столовой поужинал, и влюблённая пара дружно приютилась на большом позолоченном парчовом диване за чтением философских работ Фиокрита…

– Милый, – обратилась Генриетта к Джованни, – Ведь ты сам делал переводы, и мне очень понравилось, сочиняешь стихи и пьесы, на мой вкус, талантливо, ты говорил, что ты – автор нескольких медицинских научных книг, но твои книги не издают только из-за скандальной репутации. А, раз тебе так хочется что-то заработать самому, своим умом, знаниями, повысить самооценку, давай вместо тебя в издательство книги принесу я! Какая разница, кого все читатели будут считать автором? Мы-то будем знать, что успех твоих книг – только твоя заслуга, твой труд, а я просто принесу, чтобы не могли они придраться к репутации…

– Эх, – тяжело вздохнул Джовано, – Это было бы шикарно, но невозможно, тебя никто не примет в издательстве по одной простой причине – ты женщина, считается, что заниматься таким высоким творческим трудом должен только мужчина, а женское дело – хозяйство или, если она богатая, развлекаться рядом с богатым и успешным мужем. Если бы книги принёс кто-то из друзей, но у меня один настоящий друг, Ромео, а у него такой вид и манеры… сразу видно отсутвие любого нормального воспитания, никто не поверит, что он может что-то написать…

Тут Генриетта предложила:

– А что, если меня переодеть мужчиной? Бинтом замотаем грудь, чтобы всё плоско было, оденем в мужскую одежду, волосы просто в хвост лентой соберём, как у тебя, и всё…

– О, – обрадовался Джовано – А ведь хорошая идея! И, правда, может получиться, и наконец-то мои труды увидят читатели! Умная ты всё-таки, Генриетта, видно, что человек ты незаурядный! Всё, завтра берёмся за воплощение твоего плана, будем делать из юной красивой леди молодого симпатичного… герцога Диего Риччи! А сейчас давай уже ляжем спать, сил сидеть уже нет…

… И, правда, на следующее утро после завтрака неутомимая парочка взялись за подготовку к своей афёре. Продумали всё с внешним видом Генриетты, извели несколько рулонов бинтов, чтобы сделать фигуру юной леди совершенно плоской, как у мужчины, продумали мужской наряд, собрали каштановые волосы в хвост лентой…

– Сойдёт! – с дольным тоном и обаятельной улыбкой на светлом нежном лице произнёс Джовано, после чего собрал все свои книги, и они договорились с Генриеттой о «легенде», которую Джовано будет говорить в издательстве.

Юная леди должна будет молчать, изображая глухонемого молодого дворянина, а Джовано представит её, как своего больного друга, герцога Диего Риччи, который не смотря на столь серьёзные врождённые болезни, очень умён, окончил медицинский институт в свои двадцать два года и написал эти книги, Джовано же просто сейчас помогает своем глухонемому другу. Так было нужно, чтобы Генриетта не испортила всё женским нежным голосочком.

И, взяв эту толстую стопку книг, они уже в карете отправились в известное издательство…

… В издательстве достопочтенные господа в шикарных дорогих кафтанах-жюстокорах с бриллиантами и изысканными напудренными париками внимательно просматривали книги и гостей, Генриетта скромно молчала, зная хорошо свою роль в этом «спектакле», а Джовано, как они и договорились, рассказывал о печальной судьбе талантливого образованного молодого герцога Диего, врача по образованию и о тех работах, что он представил им ( то есть, это были работы самого Джовано, просто ему нельзя было сейчас проговориться об этом)…

Тут один из знатных господ, самый пожилой, в тяжёлом парике с обилием пудры, прокашлялся и промолвил толстым басом: