Трагикомические новеллы

Эта дама, в точности такая, как я вам только что описал ее, прибыла в Толедо поздним вечером, когда все кавалеры города участвовали в маскараде по случаю свадьбы приезжего вельможи, сочетавшегося браком с одной из знатнейших девиц в этой местности. Окна озарены были блеском свечей и еще ярче — блеском прекрасных женских глаз, и множество зажженных факелов вернуло улицам дневной свет, который похитила у них ночь. Дамы менее знатные, прикрытые мантильями, открывали любопытному взору только то, что было у них более всего достойно созерцания. Многие храбрецы или, вернее, праздношатающиеся, ходили за ними следом; я имею в виду тех бездельников, что в изобилии водятся в больших городах; они не беспокоятся о том, удачно ли их волокитство, только бы его считали или хотя бы предполагали удачным; они нападают всегда только скопом, и всегда с наглостью, и благодаря своему храброму виду и короткой шпаге, протирающей их штаны, воображают, что имеют власть над жизнью других людей и будто все женщины умирают от любви к ним, а все мужчины — от страха перед ними. О, сколько имели случаев поупражняться в своем искусстве в тот день нашептыватели нежных речей и сколько там было сказано пошлых двусмысленностей!

Некий юноша среди прочих, из школяра недавно сделавшийся пажом, наговорил в присутствии нашей героини столько глупостей, что превзошел самого себя, и никогда еще не был столь доволен своей особой. Он видел, как Елена вышла из наемной кареты, был ослеплен незнакомкой и, не ограничиваясь этим, последовал за нею до того дома, где она сняла комнату, и дальше повсюду, куда приводило ее желание что-нибудь повидать. Наконец приезжая остановилась в таком месте, где, по ее мнению, можно было вволю наглядеться на маски; красноречивый паж, наряженный в этот день в более чистое, чем обычно, белье, вскоре завязал разговор с приезжей, видавшей на своем веку и не таких, как он. Приезжая была из тех светских женщин, что ловко и хитро подстрекают юных дураков отваживаться на многие нескромности. Итак, вы сами понимаете, что, убедившись в безрассудной болтливости пажа, она заставила его выложить все, что ему было известно, если не больше того. Вскружив ему голову лестью, она затем делала с ним что хотела. Она узнала от пажа, что он служит старому кавалеру из Андалузии, дяде того, кто женится и в честь кого веселится весь город; что старик — один из самых богатых людей своего звания и что у него нет других наследников, кроме этого племянника, которого он очень любит, хотя тот один из самых развращенных юношей в Испании и влюбляется во всех женщин; что, не довольствуясь куртизанками и теми женщинами, чью благосклонность он завоевал ухаживанием или подарками, молодой вельможа часто учинял сатировы насилия над девушками всякого звания. Паж прибавил, что шалые выходки кавалера дорого стоили старому дяде и что это всего более побудило его женить племянника, чтобы посмотреть, не изменит ли он вместе со своим положением также и образ жизни. Пока паж выбалтывал Елене тайны и дела своего господина, она развращала его ум, восхищаясь малейшим пустяком, им сказанным, и обращая внимание его сотоварищей на то, сколько приятных вещей он говорит и с каким изяществом он это делает. Словом, ничего не было упущено, чтобы окончательно испортить юношу, и без того уже бывшего слишком высокого о себе мнения. Похвалы и одобрения из прекрасных уст — вещь весьма опасная. Едва бедный паж сообщил Елене, что он родом из Вальядолида, как она сейчас же стала лестно отзываться об этом городе и его обитателях и, дойдя в своих расхваливаниях до гипербол, сказала бедному пажу, что из всех, кого она знала в той местности, она не видела ни одного человека, столь пригожего и безупречного, как он. Эта последняя уловка окончательно доконала пажа. Между тем настало время расходиться. Дама сама предложила безумцу проводить ее домой и, разумеется, подала руку ему, а не кому-либо другому. Паж испытывал радостный трепет, отчего время от времени выкидывал коленца и рассуждал про себя, что, как бы ничтожен человек ни был, не следует никогда терять надежду на успех у женщин.