Трагикомические новеллы

Он был в том возрасте, о котором я вам уже упоминал, опрятен в своей внешности и одежде, заботлив по части париков, — верный признак того, что у него было мало своих волос, — весьма тщательно ухаживал за своими зубами, довольно красивыми, хотя и немного удлиненными от времени; чванился красивыми руками и отрастил себе ноготь мизинца на левой руке до удивительных размеров, считая это как нельзя более изящным. Его перья и ленты были достойны удивления. Он не забывал каждый вечер закручивать папильотки, всегда был надушен и всегда носил в кармане что-нибудь съестное и какие-нибудь стихи для чтения вслух; он сочинял плохие стихи, был ходячим сборником новых песенок, играл на музыкальных инструментах, был ловок в телесных упражнениях и особенно в танцах; из людей остроумных любил только не докучавших ему; совершил ряд доблестных поступков и несколько таких, которые едва ли были доблестными, как бы — наряду с двумя зелеными один зрелый (да простит мне читатель эту невзыскательную шутку). Словом, можно было приложить к нему сочиненный мною бурлескный сонет, конец которого почти вошел в поговорку.

Сонет

Здесь тот лежит, чей рост был статен,

Кто славно пел и танцевал,
Слагать стихи умел он кстати
И сам неплохо их читал.

Был род его изрядно знатен,

Героев нескольких знавал,
И сам он в битвах был опасен,
Когда бы битвы он давал.

Он о войне болтал умело,

О небе, о земли пределах,
Как правит церковь и как свет,

И знал он многих дел личину,

Их следствия и их причину,
Но был ли честен он? О, нет![9]

При всем том, одна из самых очаровательных принцесс на свете была без памяти влюблена в него; правда, ей было всего семнадцать лет, но жалкий князь Салернский этим не смущался. Принцесса Матильда, красивая и богатая, имела бы, конечно, много других поклонников, если бы в Неаполе не установилось мнение, что ее брак с Просперо был делом, решенным при жизни ее отца, и если бы звание князя Салернского не стояло на пути всех, кто обладал достаточным состоянием и знатностью, дабы стать его соперниками. Итак, большинство влюбленных, слишком робких или слишком осмотрительных, ограничивались тем, что вздыхали по ней, не дерзая в этом признаться.

Один только Ипполито осмелился публично объявить себя соперником Просперо и почтительным поклонником Матильды. Он происходил от одного из знатнейших родов Испании и был потомком того гранда Руиса Лопеса де Авалос, коннетабля Кастилии, которому фортуна явила столь великие доказательства своего непостоянства, что из самого богатого и высокопоставленного вельможи в своей стране он стал нищим и презренным изгнанником и был вынужден принять деньги от своих друзей и бежать в Аррагонию, где король взял его под свое покровительство и пожаловал ему в Неаполе достаточно обширные владения, чтобы он мог жить на положении одного из первых людей королевства. Ипполито был одним из наиболее безупречных кавалеров своего времени. Слава весьма доблестного человека, приобретенная им в различных местах Европы, соответствовала установившейся за ним репутации человека вполне достойного. Итак, он полюбил Матильду, утратил надежду быть любимым ею, доколе она будет любить Просперо, но не переставал любить ее.