Трактат о лущении фасоли

В какой-то момент я повысил цену, и следующий конверт пришел уже с учетом повышения. Хотя, собственно, с пана Роберта я не собирался брать дороже. Никто в этом домике не живет, никто из знакомых никогда не приезжает, что ж я буду... Крыша только по осени стала немного протекать. Сплошные дожди шли. Как начались в конце лета, так и лили, даже когда деревья уже все голые стояли. Ни проблеска солнца. Днем и ночью лило. Я другой такой осени и не помню. Вода поднялась до самых домиков, тех, что ближе к берегу.

К счастью, они стоят на бетонных опорах, вы видели. Я люблю дождь, но уж слишком долго он тогда лил. В спальне у пана Роберта, наверху, начало протекать. Я думал: прекратится дождь — подлатаю. А он ни на минуту не утихал. Пришлось под дождем ремонтировать. Кое-где новый рубероид положил. А недавно заменил две доски на террасе — прогнили. Все замки смазал, оконные петли, проверил розетки, выключатели, провода. В таком пустом домике они тоже портятся. Был бы у меня адрес, я бы написал пану Роберту. Я о нем часто думаю, вы ему передайте. Да-да, вы говорили, что не знакомы с ним. Но вдруг, всякое бывает.

Больше всего меня беспокоит, как он себя чувствует после той операции. Да, он должен был ложиться на операцию. Нет, он не тогда мне об этом сказал. В следующий приезд, когда туман был, о котором я рассказывал. Я с ним не виделся, только по телефону разговаривал. Но жил он еще на прежнем месте. Оставалась ли за ним лавочка с сувенирами, этого я вам сказать не могу.

Когда пан Роберт уже съехал, я пытался хоть что-то разузнать у соседей. Они рассказали, что сначала он продал лавочку, а потом уж квартиру. Но куда уехал, никто не мог сказать. Оказалось, что никто его, в сущности, не знал как следует. Скорее, как хозяина лавки с сувенирами. А соседи по дому редко пана Роберта видели, только когда он выходил или приходил, добрый день, добрый день, — и все. Он не особо разговорчив был.

И тот человек, что лавочку у него купил, тоже ничего не знал. Даже вроде обиделся, когда я его спросил, не знает ли он чего. «Откуда мне знать? Я заплатил, сколько он сказал. Даже не торговался. Место хорошее. Чего вы от меня хотите? Сувениры я не продаю. Вот, овощи, фрукты. Уехал — и уехал».

И здесь никто ничего не знал. Некоторые даже не заметили, что домик уже несколько сезонов пустует. Делали большие глаза, словно удивлялись, почему никто не приезжает. Пан Роберт, говорите? А когда это было? Когда-когда? Ах да, в самом деле, помню. И из города, говорите, тоже уехал?

Я позвонил ему, не тогда, раньше: мол, хочу приехать. Он не выказал ни тени радости.

— Сейчас, осенью? — Голос показался мне сухим, словно бы немного раздраженным.

— Вам это неудобно?

— Нет, просто удивился. Лучше летом.

— Не мог я летом, пан Роберт. К тому же хочу посмотреть, как там осенью.

— Зима уже скоро. Листья почти все опали. Того и гляди, снег пойдет. И чего вас так туда тянет, не понимаю. Пожалеете, чего доброго.

Я подумал: может, он болен. Спросил:

— Как ваше здоровье?

— Как полагается в моем возрасте, — коротко ответил пан Роберт. — Собираюсь операцию делать.

— Что-то серьезное?

— Там видно будет. Сейчас жду, пока меня положат. Обещали. Со дня на день. Должны позвонить. Я уже и вещи приготовил. Не смогу с вами поехать. Но домик еще не продал. Можете там остановиться.

Он сказал мне, где найти ключ. Под террасой, у балки, на гвоздике висит. И чтобы я обратно повесил, как уезжать буду. Где включается электричество, если нужны свет, горячая вода. Ну, и отопление, холодно ведь уже. Где постельное белье, где полотенца, где то, сё...

— Вы надолго в больницу? — спросил я.

— Откуда мне знать? — бросил он, как отрезал, словно хотел поскорее закончить разговор.

— А можно вас навестить, если вы еще не вернетесь домой?

— Зачем? Больница — не место для встреч. Да и не люблю я этого.

— Может, я могу чем-то помочь?

— Вы мне? Ну-ну... — Прозвучавшая в его голосе ирония неприятно меня удивила.

— И все-таки я надеюсь, что мы еще встретимся.

— Так ведь встретились уже.

Это были его последние слова.

3

А с вами мы никогда не встречались? Вот только где и когда? Что-то я на вас смотрю, и ваше лицо кажется мне знакомым. Впрочем, оно мне сразу показалось знакомым, как только вы вошли. А может, вы просто похожи на кого-то, с кем я когда-то повстречался. Не знаю, кто бы это мог быть. Если бы я его вспомнил, может, вспомнил бы, где и когда это было. Есть же люди, похожие друг на друга, иногда можно принять одного за другого. Особенно если когда-то давно у вас были близкие отношения, а потом вы больше не виделись — хочется такого человека снова увидеть, пусть даже в ком-то постороннем. Впрочем, похож кто-то на кого-то, не похож — какое это имеет значение? С годами мы сами на себя перестаем быть похожи. И даже наша собственная память не всегда хочет помнить нас такими, какими мы когда-то были. Что уж говорить о других людях.