Трактат о лущении фасоли

Я — нет. Как-то не решался. Впрочем, я только недавно пришел работать на эту стройку. Она ставила передо мной суп или второе, и я даже смотреть на нее не осмеливался, разве что издалека. А остальные уже были с ней запанибрата. Она тоже привыкла к тому, что ее за косу дергают. Но не буду скрывать, она мне сразу понравилась. И она сразу об этом догадалась. Однажды наклонилась и шепнула на ухо: ты тоже можешь дернуть. Но я не стал. Решил, что она и так будет моей. Если когда-нибудь представится случай, я ей об этом скажу. А пока виду не подавал. Даже ни разу не сказал ей: панна Бася, или Басенька — ее Барбарой звали, — вы сегодня такая красивая. Все ей об этом сообщали каждый Божий день. Она ставила передо мной тарелку, я говорил: спасибо. И все. А другие есть не начнут, пока не дернут ее за косу или хотя бы не скажут: панна Бася, или Васенька, вы сегодня такая красивая.

Иногда она даже суп проливала, потому что не успеет поставить тарелку на стол — кто-нибудь уже за косу дергает. А руки у некоторых рабочих были как две ваших или моих, узловатые, сильные. Так что и тарелку разбить ей случалось, когда она пыталась из такой руки вырваться. Да-да, не одна и не две тарелки с супом или вторым полетели на пол из-за этой ее косы. Или когда она пустые собирала.

Однажды она несла на подносе второе — насколько я помню, шесть тарелок, и тут кто-то дернул ее за косу, хотя она даже не к его столику шла, а просто проходила мимо. Поднос дрогнул, и все тарелки оказались на полу. Ее хотели тут же уволить. К счастью, тот мужчина повел себя достойно — заплатил за посуду и еду. Потом все уже были осторожнее и хватали за косу только после того, как она ставила тарелки на стол, иначе она бы, наверное, все перебила и не по своей вине. Разве что это коса ее была виновата. Я считаю, в столовых, да еще на стройке, не должны работать слишком красивые девушки и женщины. Да, приветливые, симпатичные, но не красавицы.

Иногда она укладывала косу в виде короны. Может, пыталась таким образом защитить себя, а как еще защитишься, если у тебя такая коса, которая так и просится, чтобы ее схватили и хоть мгновение подержали в руке. А может, ей хотелось быть красивее, кто знает. Хотя, мне кажется, красивее уже некуда было. Но без этой косы она становилась совершенно другой, словно бы недоступной, надменной. Ставит перед тобой суп или второе — и кажется, что одолжение делает. Мне эта ее корона не нравилась. Я про себя думал: когда она станет моей женой, скажу ей, что лучше пускай косу носит. С косой, когда та покачивалась у нее за спиной, она выглядела... не знаю, как сказать... ну, как будто только что явилась на этот свет.

Улыбаетесь? Я понимаю. У меня старомодные фантазии, да? Но так я тогда думал. Хотя, если задуматься, не кажется ли вам, что мы носим в себе те же фантазии, которыми люди себя испокон века тешат? Хоть мир и меняется. Хоть мы и становимся другими. А может, только притворяемся другими, чтобы совладать с этим миром. Но в своих самых сокровенных желаниях мы всё такие же, только скрываем это от себя и от мира.

Впрочем, сами скажите: можно ли представить себе более красивую прическу для девушки, чем коса? Разумеется, для такой косы нужно много волос, не три волосинки. Дар Божий, как в моем детстве говорили. В сезон, когда люди приезжают на выходные или в отпуск, здесь тоже иногда можно увидеть красивые волосы. Но лучше не присматриваться. Все крашеные, причем иногда в такие цвета, каких от природы не бывает. От природы волосы у каждого своего цвета, вы заметили? Да еще волосы теперь как-то взбивают всякими кондиционерами, шампунями, лаками. Иной раз голова напоминает букет. Но весь этот букет в горсть собрать можно.

Вообще что-то с человеческими волосами неладно. Разве это не признак того, что и с миром неладно? Вопреки тому, что можно подумать, начало, как правило, заметить сложно. Мало что начинается с великих дел или событий. Чаще — с незначительных, ничем не примечательных, вот вроде человеческих волос. И еще: вы заметили, что все больше молодых мужчин лысеет? И все раньше. В моей юности у каждого молодого человека была шевелюра.

Если смотреть только на волосы или, допустим, только на босые ноги, как, например, здесь, на водохранилище, или на руки, глаза, рты, брови, — о, тогда совсем иначе видишь человека, чем когда смотришь в целом. Есть над чем задуматься.

Так вот, именно коса и положила начало тому, что случилось с той девушкой. Правда, никто не подозревал, что дело в косе. Коса и коса... Просится, чтобы ее схватили и подержали в руках, вот и все. Хотя, признаюсь, иной раз, когда она, собирая тарелки со стола, случайно задевала косой мое лицо, меня аж дрожь пробирала, словно это смерть меня коснулась. А ведь я ее себе не представлял с другой прической.