Трактат о терпимости

Однако врагов у Каласов оставалось предостаточно, ибо дело касалось религии. Те, кого прозвали во Франции ханжами, ничуть не стесняясь заявляли, что колесовать невиновного старика-кальвиниста было правильнее, чем если бы восемь судей Лангедока признались в совершенной ошибке. Свою позицию они мотивировали тем, что «судей больше, чем Каласов», то есть ради сохранения чести судебного сословия стоило уничтожить всю семью Каласов. Им и в голову не приходит, что честь любого человека, в том числе судей, как раз и заключается в готовности исправлять допущенные ошибки.

Французы не верят, что папа и его кардиналы совсем уж непогрешимы. А разве восемь тулузских судей святее папы? Все здравомыслящие люди, совершенно не причастные к процессу Каласов, считали, что вердикт, вынесенный в Тулузе, будет обжалован по всей Европе даже в том случае, если по частным соображениям дело не будет пересмотрено в совете.

Так обстояло это в высшей степени необычное дело, когда у людей отзывчивых и непредубежденных возникло желание представить публике свои размышления, которые касаются веротерпимости, милосердия, снисходительности. Аббат Уттвиль в своем высокопарном сочинении, в основе которого лежат заблуждения, назвал сострадание и терпимость чудовищной догмой, тогда как разум видит в них неотъемлемую черту человеческой природы.

Либо тулузский суд под влиянием фанатичной толпы приговорил невинного человека к колесованию – и это неслыханно, либо этот человек вместе с женой удавили своего сына, в чем им помогал другой их сын, – и это противоестественно. И в первом, и во втором случае священной религией злоупотребили и случилось страшное преступление. Какой должна быть религия – милосердной или жестокой до варварства? Выяснить это нужно в интересах всего человечества.

О последствиях казни Жана Каласа

Если кающееся белое братство послужило причиной того, что невинный человек был казнен, что целая семья была доведена до разорения, гибели и позора, тогда как этот позор должен был пасть не на казненного и его семейство, а на тех, кто нарушил правосудие; если поспешность белых братьев привела к тому, что к лику святых причислили самоубийцу (которого, как требует наш варварский обычай, нужно было выбросить на свалку), а добродетельный человек, глава семейства, был колесован, то под впечатлением от этих трагических событий кающиеся белые братья должны в самом деле каяться до конца своей жизни. А судьи должны последовать их примеру – тоже каяться и горько плакать, но, конечно, не в длинных белых одеждах и масках, какие носят в братстве. Их слезы и раскаяние должны не скрываться маской, а быть видны всем.

К любым братствам мы относимся с уважением, они выполняют воспитательную роль. Но никакая, даже самая огромная польза от них государству не сможет перевесить то чудовищное зло, которое они сотворили. Кажется, что братства эти держатся на фанатизме, который направляет католиков Лангедока на гугенотов. Кажется, что люди присягнули Господу в ненависти к своим ближним, потому что их религиозности хватает только на ненависть и расправу, а не на то, чтобы любить и проявлять участие.

«Когда люди свободно могут защищать свои идеи, истина всякий раз торжествует»

А если бы во главе братств стояли энтузиасты, как, например, было в конгрегациях ремесленников и где видения были так развиты, что стали искусством и своеобразной системой, как выразился один красноречивый судья? А если бы в братствах устроили так называемые «комнаты для размышления», темные камеры с нарисованными на стенах рогатыми чертями, крестами, мечами, огненной геенной, а сверху было начертано имя Иисуса? Подходящее зрелище для людей, чьи глаза ослеплены, воображение распалено, а в сердце только рабская покорность духовным наставникам!

Мы знаем, сколь опасны бывают монашеские ордена. Эти времена мы помним слишком хорошо.

«Братцы» и флагелланты – эти секты были причиной смут. Именно от таких сообществ ведет начало Лига. Какая нужда была у них выделяться среди населения? Быть может, члены братств считали, что, вступив в объединение, они становятся выше других людей, более совершенными? Ведь это оскорбительно для всей нации. Неужели их желанием было, чтобы членами братства стали все христиане? Вот уж действительно, была бы картина, когда все в Европе ходили бы в капюшонах, а на лицах были бы маски с круглыми дырочками для глаз. Неужели такой смехотворный наряд Богу более угоден, чем обычный кафтан? К тому же этот наряд – форма бунтовщиков, одежда, призывающая противника вооружаться; этот наряд может спровоцировать гражданскую войну, и последствия ее были бы роковыми, если бы неистовство фанатиков оказалось сильнее мудрости короля и его министров.