Трактат о терпимости

Расправы продолжались – повсюду горели костры, а палачи усердствовали в пытках, однако количество еретиков сильно увеличилось. На место смирения пришло яростное сопротивление, жестокости они обучились у противника. Франция утонула в крови за девять гражданских войн, а заключенный мир оказался страшнее войны – в истории не найдется преступления, которое может сравниться с Варфоломеевской ночью. И Генрих III, и Генрих IV были убиты Лигой. Первого заколол монах-якобинец, второй пал от руки изувера из секты флагеллантов.

Находятся люди, которые полагают ужасными вещами свободу совести, гуманность, терпимость. Но ответьте со всей откровенностью: приводили ли эти «ужасные вещи» к таким страшным бедствиям?

У каких народов допускается веротерпимость и опасна ли она

Некоторые полагают, что если к заблудшим, которые возносят молитвы Богу на ужасном французском языке, проявить отеческую снисходительность, то это позволило бы им поднять оружие и снова лилась бы кровь под Дре, Жарнаком, Кутра, Монконтуром, Сен-Дени и т. д. Я не пророк и не могу этого предвидеть, но, по-моему, нет никакой логики в выводе: «Раз эти люди взбунтовались в ответ на мое зло, значит, они поднимут бунт и в ответ на мое добро».

Я осмелюсь обратиться с призывом к тем, кто возглавляет правительство, и тем, кто в будущем займет высокие посты, самым детальным образом разобраться в следующем: на самом ли деле стоит опасаться, что доброта вызывает недовольство в той же степени, что жестокость; случится ли при одних обстоятельствах то, что происходит при других; на самом ли деле времена, нравы и взгляды не меняются?

Нет сомнения, что гугеноты, так же как и католики, были ослеплены ненавистью и их руки тоже в крови. Но должны ли быть у современного поколения нравы столь же варварские, как у предков?! Исторический опыт, достижения науки, гуманные книги, смягчающее влияние со стороны общества – разве это не подействовало на тех, кто управляет сознанием масс? Разве можно не увидеть, что практически вся Европа за последние полвека стала другой?

Нравы повсюду смягчились, а политика правительства стала тверже. Вдобавок мы имеем королевскую полицию, подкрепленную постоянной многочисленной армией, а это значит, что феодальная анархия уже канула и что не вернутся времена, когда между посевом и жатвой крестьяне-католики и крестьяне-кальвинисты наспех сколачивали отряды и воевали между собой.

Новые времена несут новые заботы. И сейчас глупо было бы разрушать Сорбонну за принятые когда-то давно здесь решения: за то, что Орлеанскую девственницу послали на костер, за то, что Генрих III был лишен права на французский престол и отлучен от церкви, за то, что великий Генрих IV был изгнан. Нелепо сейчас преследовать те сословия королевства, которые в период религиозного изуверства занимались такими делами; в этом не было бы никакой справедливости, а кроме того, это просто глупо, все равно что пичкать сейчас жителей Марселя слабительным лишь по той причине, что в 1720 году в городе случилась чума.

Разве должны сейчас французы идти войной на Рим и разбить его, как разбил его Карл V со своей армией лишь по той причине, что папа Сикст V пообещал в 1585 году отпустить грехи на девять лет вперед французам, поднявшим оружие против короля? Или будет разумнее просто не дать Риму больше заниматься такими авантюрами?

Религиозный догматизм, злодеяния под прикрытием ложно понятых христианских постулатов порождают ненависть, которая тоже несет реки крови и везде вызвала такие же разрушительные последствия, какие были во Франции, Англии, Германии и даже в Голландии; тогда как в наше время в перечисленных государствах не случается смут из-за различия в вероисповедании: католики, кальвинисты, лютеране, евреи, анабаптисты, греки, социнианцы и другие живут здесь как братья и каждый вносит свой посильный вклад на пользу общества.

В Голландии уже нет больше опасений, что некий новоявленный Гомар затеет диспут и в результате великий пенсионарий будет обезглавлен. В Лондоне нет больше опасений, что разногласия пресвитериан и англикан касательно литургии и стихаря приведут к тому, что прольются реки крови и король окажется на эшафоте.