Трактат о терпимости

Человеческий закон может исходить лишь из такого закона природы; и всеобщий принцип жизни гласит: «Не делай другому человеку того, чего не хочешь по отношению к себе». Как человек, следующий этому принципу, мог бы сказать своему ближнему: «Либо ты будешь веровать в то, во что верую я и во что ты сам не можешь веровать, либо умрешь»? Между тем так говорят в Испании, Португалии, Гоа. В некоторых государствах уже ограничиваются тем, что говорят только: «Веруй, иначе я возненавижу тебя. Веруй, иначе я сделаю тебе столько зла, сколько смогу. Если ты не моей веры, значит, ты чудовище и у тебя вообще нет веры; пусть же соседи, весь город, вся провинция ненавидят тебя».

Если бы люди жили по закону нетерпимости, то японец ненавидел бы китайца; китаец испытывал бы отвращение к сиамцу; сиамец подвергал бы гонениям жителей Ганга, а те напали бы на население долины Инда; монгол, повстречав малабарца, вырвал бы у него сердце; малабарец заколол бы перса; перс убил бы турка; а все вместе они обрушились бы на христиан, которые сами уж сколько времени пожирают друг друга.

Таким образом, нетерпимость – это дикий и жестокий закон. Он даже более чудовищен того закона, по которому живут тигры. Ибо тигр разрывает жертву, чтобы насытиться, а люди убивают друг друга ради догмы.

О том, насколько вредны ложь и гонения

Человечество слишком долго было опутано ложью. Пришло время узнать хотя бы часть правды, рассеять туман легенд, который окутывает и историю Древнего Рима, начиная со времен Тацита и Светония, и историю других народов древности.

Возьмем, к примеру, басни о том, что римляне, эти благородные прародители наших законов, приговорили девственниц-христианок из знатных семей к изнасилованию и определили их в проститутки. Можно ли поверить, что так поступил народ, известный своей строгостью и серьезностью, народ, сурово каравший блудных весталок?

Такие гнусности описаны Рюинаром в «Искренних деяниях», однако разве стоит им верить безусловно, как «Деяниям апостолов»? Болланд упоминает об одной истории из «Искренних деяний», которая случилась в городе Ансире.

Управитель Феодект приказал отдать семь девственниц-христианок, которым было по семьдесят лет, на забаву местным юношам. Но поругания девам не пришлось испытать, что вполне понятно. И тогда управитель приказал, чтобы эти девственницы в голом виде прислуживали на празднествах в честь богини Дианы, хотя прежде на этих весельях все закрывались покрывалом. Святой Феодот, служивший, правда, кабатчиком (что нисколько не охлаждало его пыла), из боязни, что девы поддадутся искушению, молил Господа умертвить их, и его мольбы были услышаны. Управитель повелел привязать каждой камень на шею и бросить их всех в озеро, но вскоре после этого святые девы явились Феодоту – они не хотели, чтобы рыбы съели их тела, и попросили святого кабатчика не допустить этого.

«Фраза „Прошу вас помешать моему оппоненту опровергать мои идеи“ означает то же самое, что „Я не верю в те истины, которые проповедую“»

Ночью Феодот вместе с приятелями отправились к озеру, которое охраняли солдаты. Путь им освещало небесное светило. Когда они добрались до того места, где стоял караул солдат, то вооруженный копьем небесный всадник быстро разогнал стражу. Феодот вытащил из озера тела девственниц, за что предстал перед управителем и был обезглавлен, а небесный всадник ничуть не помешал этому.

Мы преклоняемся перед истинными мучениками и почитаем их, о чем не устанем повторять; однако в сказку, рассказанную Рюинаром и Болландом, трудно поверить.

По этому случаю напомню еще одну сказку – о святом Романе. Как повествует Евсевий, когда юного Романа присудили к сожжению и бросили в огонь, то стоявшие вокруг евреи стали ругать Иисуса Христа за то, что вот Седрах, Мисах и Авденаго вышли невредимыми из огненной печи, а здесь Господь безучастно относится к тому, что сжигают его последователя. Но только они сказали эти слова, как и Роман сошел с костра невредимым. И тогда император Диоклетиан помиловал приговоренного, а судье сказал, что с Богом связываться не хочет. Для Диоклетиана это были странные слова! Однако, несмотря на милосердие императора, судья велел отрезать язык Роману. И приказал это сделать не палачам, которые тут же находились, а врачу. После того как врач проделал эту операцию, Роман, который еще с малых лет был заикой, теперь заговорил совершенно свободно. На врача посыпались обвинения, и он, чтобы доказать, что сделал операцию надлежащим образом, повторил это на первом случайном человеке – отрезал язык ровно так же, как у Романа. Высокоученый автор пишет, что этот случайный человек незамедлительно умер, поскольку без языка люди жить не могут – так учит анатомия. Если эти нелепости действительно принадлежат перу Евсевия, а не приписаны кем-то позднее, достойна ли такая история серьезного отношения?