Трактирщица

— Нет, дело не в этом, — “нюхач” окончательно смутилась и коснулась кончика носа. — Другие словно ходячий рынок специй, чего там только нет. А рядом с Соколом я ощущаю всего три его эмоции: гнев, похоть и преданность. Больше ничего. Бездна с ней, любовью, её очень мало у всех людей. А предвкушение, обида, разочарование? Почему он такой... — Амелия шумно вздохнула и схватилась за голову. — Такой странный? Я его боюсь.

Я опешила. Попыталась вспомнить, какие эмоции при мне проявлял лучший убийца клана, и, кроме перечисленных, могла бы назвать только веселье. Он постоянно шутил и язвил. Могло ли и это быть всего лишь маской?

— А вдруг, ваш дар на него по какой-то причине не распространяется? — спросила я первое, что пришло в голову. — Это не моё дело, но теоретически ваши собственные чувства не могли помешать распознать чужие? Запах перебить. Не знаю.

Я сама была готова покраснеть от того, как смутилась Амелия.

— Своих эмоций я тем более не чувствую. Они всегда существуют лишь фоном для чужих. Вы можете сейчас сказать, какой аромат источает ваша кожа?

Я попыталась принюхаться, но не почувствовала ни запаха своей кожи, ни даже аромата парфюма.

— С вашим даром так же?

— Да, — с тоской в глазах подтвердила она. — Так что ошибка исключена. Похоть, гнев и преданность. Но, может быть, я накручиваю себя. Мы так мало общались. На вашей свадьбе он пил вино, а это располагает к похоти. Да и гневаться так много причин. Ох, я не знаю.

— А хотелось бы разобраться? — с затаённой надеждой спросила я.

Амелия заёрзала в кресле, а потом превратилась в статую, разглядывая свои сомнения внутренним взором. Я дышать перестала. Понимала, что, возможно, прямо сейчас она решала, дать ли Соколу второй шанс.

— Проклятье, да что ж так тяжело? — простонала Амелия и, прижав нос к сгибу локтя, шумно втянула воздух. — Интереса явно больше, чем страха. Но я не могу понять природу чувства. То ли во мне проснулся учёный, предвкушающий исследование необычного экземпляра человеческой особи. То ли обаяние лучшего убийцы клана действительно нашло лазейку в обороне.

— Необязательно полностью снимать оборону, но подпустить… экземпляр, чтобы разглядеть получше, вам никто не мешает. Возможно, вы сумеете почувствовать другие эмоции у Сокола. А если нет, то поймёте, откуда взялись его странности.

— Это вряд ли, — она поджала губы. — Быстрее окажусь в постели, а утром проснусь с разбитым сердцем. Никому ещё не удалось по-настоящему остепенить настолько непостоянного мужчину. Женщины для него — куклы с одинаковыми лицами и телами. Какая разница, кто сейчас лежит под боком?

— У вас всё-таки есть преимущество, — улыбнулась я, вспомнив, как Сокол в бреду  звал Амелию. — Он не сможет вас обмануть, сказав, что любит, а на утро сбежать. Наблюдайте за ним, но держите на расстоянии, пока ваш дар не подскажет, что запах жжёного сахара сменился ароматом мяты.

Страдание на её лице отразилось ярче. Но в то же время взгляд стал такой мечтательный, что я едва сдержала улыбку. Все девушки похожи. Нас безумно привлекают именно те мужчины, с которыми по здравому смыслу ну никак нельзя встречаться.

— Хорошо, — сдалась Амелия. —  Но могу ли я попросить вас об услуге? Давайте считать, что ответа вы не слышали и этого разговора не было. У меня есть правило не обсуждать людей за их спиной. Но, кажется, лин Сокол уже плохо на меня влияет. Как и предупреждал отец.

— Разговор завела я, а вы просто не посмели отказать жене главы клана, — ответила я шуткой. — Возьмёте на себя тяготы переезда приюта? Мне нужно будет заняться подготовкой особняка, перевозкой наших вещей, разговорами со слугами. Ох! Сколько дел ещё, а мы с вами тут прохлаждаемся, лина Амелия.

— Действительно, — спохватилась она. — Да, я всё сделаю.

Глава 53. Военный совет

Разведчики сидели за одним столом с боевиками и уже час обсуждали тонкости бессалийского заговора против короля. Глава клана наизусть выучил все имена и непростые отношения внутри группировок. Не повезло Дартмунду с детьми. Каждый из трёх наследников мечтал свергнуть отца и занять его трон. Старшую дочь поддерживала инквизиция. Нашёптывала в уши религиозной девушке, что король запятнал себя отношениями с ведьмами и обязательно погубит королевство. Младшая дочь собралась замуж за честолюбивого аристократа из другого королевства. Не надеясь приблизиться к трону на родине, он устремился в Бессалию. Народ же любил единственного сына короля. Калеку, прослывшего мудрецом, несмотря на юный возраст, и щедрым меценатом. На него надеялись два королевских советника. И, по докладам разведчиков клана, собирались вступиться дворцовые стражники.

И будто этого мало, в заговоре участвовала сестра короля. Её взрослый, сильный и здоровый сын с малолетства считался самым достойным претендентом на трон. Того же мнения придерживались почти все бессалийские дворяне.