Трактирщица 3. Паутина для Бизнес Леди

Но больше никто пейзажем не любовался. Кеннет аккуратно поставил меня на землю и слегка подтолкнул к круглой поляне с рядами каменных скамеек. Моё место Иллая обозначила подушкой. Сидеть на холодном она не позволила бы мне даже в боевых условиях. Что уж говорить о каком-то там суде.

Я благодарно кивнула и села, расправив юбки. Судное место одновременно было похоже на привычный мне бессалийский зал заседаний и разительно отличалось от него. По сути судьями были все члены совета. Они сидели в отдельной секции. Двенадцать старейшин, чьë единогласное решение не могло быть оспорено даже Кеннетом. Муж обмолвился, что к абсолютному согласию совет не приходит никогда. Даже двадцать лет назад, когда решался вопрос о законности передачи власти живым главой.

Лицом к ним стояли две каменные трибуны. Одна для главы клана, а вторая для свидетелей. В отличие от бессалийского судебного процесса в клановом свидетелями называли не только тех, кто присутствовал при совершении преступления, но и просто уважаемых людей. Старейшины могли вызвать для разговора Иллаю, хотя её не было рядом, когда меня пытались убить. Единственное условие — рассматривамый вопрос должен был хотя бы косвенно касаться всех свидетелей.

Заинтересованных набралось с два десятка, поэтому я приготовилась к долгим спорам.

Начать заседание предстояло Кеннету.

Глава 37. Приговор для четырёх женщин

Солнце поднялось над океаном. Света от него хватало, а тепла уже нет. Осень на островах плавно превратилась в зиму. Дождливую, с промозглым ветром и редкими хлопьями снега. Сугробов здесь никогда не было, а снегопад, как в Бессалии, считался проклятием богов. Я плотнее запахнула плащ на груди и приготовилась слушать мужа.

— Я приветствую всех зримых и незримых. Пусть предки стоят рядом с нами, смотрят приветливо и с любовью, свидетельствуют всему, что будет происходить.

Соклановцы на трибунах замерли. Кто-то просто сидел с закрытыми глазами, другие шептали, вспоминая ушедших родных. У меня сердце до сих пор болело за отца и мать, но вряд ли их души сейчас витали над судным местом.

— Мы собрались здесь, чтобы решить судьбу четырёх женщин, — продолжил Кеннет. — Вынести приговор преступницам, покусившимся на жизнь Хельды Делири. И начать я предлагаю с дикой ведьмы, пойманной у стен особняка.

Я надеялась, что её имя прозвучит хотя бы сейчас, но муж, кратко пересказывая события той ночи, иначе чем “ведьма” её не называл. Ценную свидетельницу засекретили в интересах дальнейшего расследования.

— В соответствии с пунктом восьмым статьи сто тридцать договора Фитоллии и Клана Смерти, политические преступления подведомственны Верховному суду Фитоллии, — продолжил глава клана. — Дикие ведьмы посягнули на целостность нашего государства, когда согласились выполнить заказ за оплату в виде фитоллийских островов. Мы обязаны передать исполнительницу властям Фитоллии. Выносить ей приговор совет не имеет права.

По рядам свидетелей прошёлся недовольный ропот.

“Клятвы меча уже нет, а ведьмы по-прежнему главные!”

Никто не произнёс эту фразу, но слова повисли в воздухе. До соклановцев никак не доходило, что они живут на территории королевства ведьм. Было бы странно совсем не подчиняться его законам. Кеннет и без того стал единственным, кто сумел отвоевать практически абсолютную автономию у деспотичной Верховной Станы.

— То есть по составленному тобой договору, Кеннет Делири, — повысил голос морщинистый старик в военном мундире, — мы всех преступников должны сначала проверять, а не вредят ли они ведьмам? И если вредят, то плевать, кому из наших угрожали. Так что ли? Завтра очередная врагиня Справедливой Станы залезет в мой дом, а я башку ей отрубить не смогу?

— Если она залезет в ваш дом с венцом правды на голове и расскажет, что собирается выгнать всех фитоллийцев с островов, то не сможете, — с холодным спокойствием ответил Кеннет. — Федеративный договор защищает интересы всего клана. И ради наших общих интересов я готов отказаться от своего законного права мести. Ведьмы требуют дикарку не просто, чтобы сжечь её на костре. Они надеются через неё раскрыть масштабный заговор. Пусть работают. Сами. Лично я устал гоняться за врагами Станы.

— Да, — подхватил кто-то со скамеек. — Пусть разнообразия ради сами что-нибудь сделают.

Возмущённый ропот сменился гулом одобрения даже слишком быстро. Я посмотрела на Кеннета и спрятала усмешку. Один ноль в пользу главы клана. Старейшина поджал губы, фыркнул ещё раз, чтобы выразить отношение и сохранить лицо, но ничего больше не сказал.

— Следующая преступница — Мина, — муж перевернул лист и начал зачитывать полное обращение к ней. Использовалось оно только на таких официальных мероприятиях. — Дочь Шаи и Грума, внучка Наолы, Римуса, Агаты и Краста. Служанка семьи Делири. Обвиняется в том, что принесла хозяйке кувшин с отравленным лимонадом.