Трамп на кушетке. Что на самом деле в голове у президента

Считает ли Дональд, что он хоть как-то причастен к падению Фредди? Трамп очень лаконично оценивает злосчастную судьбу своего брата в «Искусстве сделки»: «Думаю, в какой-то момент Фредди разочаровался в себе и начал пить, что привело его к падению. Он умер в возрасте сорока трех лет. Это очень печально, потому что он был замечательным парнем, которому так и не удалось найти себя. Во многих отношениях он имел все необходимые качества, но требования именно в нашей семье оказались для него непосильными. Я жалею лишь о том, что не осознал этого раньше». Указывая на «именно нашу семью», Трамп почти сознается в своей причастности к конкурентному давлению на брата. Как член этой семьи, он неизбежно сыграл свою роль в падении Фреда-младшего и его последующем отдалении от остальных Трампов. Он также утверждает, что на глубинном уровне утратил контроль над своей подсознательной агрессивностью, когда говорит о своем сожалении, что «не осознал этого раньше». Если бы он сознавал свою смертоносность, то возможно, смог бы удержаться от последнего шага. Как он мог не знать о своей агрессивности, если проецировал на Фредди свою тягу к соперничеству? Однако он как будто остается в неведении о своей деструктивной силе уже в должности президента и постоянно обвиняет других в последствиях собственных действий. Это никогда не проявлялось более очевидно, чем в его настойчивых утверждениях, что демократы виноваты в «гибели» программы отсроченной высылки для детей иммигрантов (DACA), которую он сам же и закрыл. Когда он переходит в нападение – обычно в своих публикациях в Twitter, – то оправдывает свою агрессию заявлениями о том, что другая сторона начала первой. Свою потребность демонтировать, если не уничтожать любые нормы и предписания, наложенные Обамой на бизнес, Трамп воспринимает как логичную контратаку на предшественника, установившего губительные тормоза для ничем не ограниченного капитализма.

Дональд усвоил урок: если он не хочет провести жизнь с клеймом неудачника, то должен показать отцу, что во всех отношениях не уступает ему.

В другом фрагменте первой книги мемуаров Трампа присутствует отредактированная версия истории о детских кубиках, призванная смягчить характер конкуренции между братьями (в данном случае, с младшим братом Робертом). «Я хотел построить очень высокое здание, но выяснилось, что мне не хватает кубиков, – пишет он. – Я спросил Роберта, можно ли взять его кубики, и он сказал: “Хорошо, только верни их обратно, когда закончишь”. В итоге я использовал все свои кубики, а потом все его кубики, но когда я закончил, у меня получился прекрасный дом. Он так мне понравился, что я склеил всю конструкцию в одно целое. Так пришел конец кубикам Роберта». В этом варианте «выяснилось», что у Дональда не хватало своих кубиков, а «когда он закончил», то использовал все кубики. Трамп смягчает свою роль в этой истории, по крайней мере, до слов «у меня получился прекрасный дом». С тех пор Трамп постоянно хвастается «прекрасными» домами, творениями и сделками, – возможно, памятуя о том, сколько чужих кубиков он присвоил в ходе этого процесса.

У другого автора есть свидетельство, что Дональд вместе с отцом принижал заслуги старшего брата. Гарри Харт III пишет: «Дональд причинил ему безутешное горе, подчеркнув его якобы ничтожное положение в жизни», после того как Фред-младший вышел из бизнеса по недвижимости, чтобы стать пилотом «Транс Уорлд Эйрлайнс». Согласно Харту, Дональд сказал Фредди: «Между тобой и водителем автобуса нет никакой разницы». Такие садистские реплики присутствуют и в нынешнем репертуаре Трампа, но любой человек, имеющий совесть, должен был бы пожалеть о них, если адресат его насмешек в итоге умер от алкоголизма.

Соперничество между братьями образует библейский сюжет о первом в истории убийстве. Независимо от того, мучают ли Дональда угрызения совести по поводу его возможной роли в деградации Фреда-младшего, он подвержен страху перед злосчастной судьбой Фредди. Вполне вероятно, что наблюдение за глубокими страданиями брата дало молодому Дональду еще больше оснований бояться отца, который был инициатором притеснений и унижений Фредди. Присоединение Дональда к отцовской агрессии можно рассматривать как яркую иллюстрацию подсознательной попытки самозащиты с помощью зеркального копирования отцовских качеств. В конце концов, если Фред-старший смог уничтожить Фредди, то он мог уничтожить и Дональда. Этот страх мог продолжаться еще долго после смерти отца; десятилетия спустя, потрепанный собственными неудачами, Дональд компенсировал риск того, что произошедшее с Фредди могло случиться и с ним. Создавая грандиозное ощущение всемогущества, Дональд представлял себя – по крайней мере, перед своим отцом – более великим человеком, чем он втайне себя считал. Он до сих пор продолжает делать то же самое, как будто весь мир символизирует его отца.