Трамп на кушетке. Что на самом деле в голове у президента

Ради компенсации своих детских обид и разочарований Дональд пытался уложить в постель как можно больше женщин, подкрепляя фантазию о своем всемогуществе. Он называл свое юношеское распутство «моим личным Вьетнамом» и шутил о том, что переспал с таким множеством женщин, что подверг свою жизнь угрозе тяжелого венерического заболевания. Он также неосознанно признавал, что считает свои победы над женщинами не успехами на любовном фронте, а победами над опасными противниками. Чрезмерное потакание своим инстинктам можно рассматривать как разновидность нарциссического «флирта с катастрофой», испытания на прочность границ своего всемогущества. Продолжение романов на стороне уже в третьем браке указывают на то, что он продолжает «флиртовать с катастрофой», пребывая в уверенности, что власть и богатство защитят его от любого неприятного оборота событий.

Женщины, жены, любовницы и даже дочери превращаются в объекты ритуального соперничества, которое Трамп подсознательно продолжает со своим отцом, но не может превзойти его – как однажды сказал ему Фред. Он ведет свою игру ради зависти других мужчин и для напоминания о том, что он больше не нуждается в матери или не желает ее. По словам Вольфа, мужчины, мужья и даже его друзья тоже втягиваются в эту игру. Неуважение к человечности, проявляемое в шовинизме Трампа, явно не ограничивается женской половиной населения. Ненависть легко прослеживается в его мизантропическом мировоззрении. Он сознательно учредил иммиграционную политику, которая разрушает семьи путем депортации, подобно тому как он разрушал собственные семьи. Шовинизм и мизантропия Трампа почти физически ощутимы, а потенциальный ущерб от его дальнейших действий трудно переоценить.

Язык Дональда Трампа

Не делай того, что я говорю; делай то, что я скажу.

У. К Филдс

[15]

Все правдивые вещи, о которых я собираюсь вам поведать, – это бесстыдная ложь.

Курт Воннегут

Во вступлении к книге «Искусство заключать сделки», – бестселлере 1987 года, который положил начало известности Трампа как фигуры общенационального масштаба, он предлагает читателям поверить, что его деловая жизнь диктуется соображениями не коммерции, а искусства. «Я делаю это не ради денег, – пишет он. – Сделки – это моя разновидность искусства. Другие люди пишут на холсте прекрасные картины или сочиняют замечательные стихи. А мне нравится заключать сделки, лучше всего – крупные сделки».

Как ни трудно поверить, эти заявления создали образ непревзойденного торговца, за которого проголосовали миллионы американцев, избравшие его президентом. Нам следовало уделять более пристальное внимание его словам, поскольку в той же вступительной главе он неосознанно предупредил читателей, что создаваемый им образ артиста-дельца – обман.

Для внимательных читателей это откровение появляется в сцене, где он описывает внезапный утренний визит «очень успешному и широко известному художнику». Тот спрашивает Трампа, хочет ли он увидеть, как «зарабатывают двадцать пять тысяч долларов перед ланчем». Затем художник «взял большое ведро краски и выплеснул немного на кусок холста, расстеленный на полу, – пишет Трамп. – Потом он взял ведро с краской другого цвета и тоже плеснул на холст. Он повторил эту процедуру четыре раза, на что ушло не более двух минут. Закончив, он повернулся ко мне и сказал: “Ну, вот и все. Теперь давай поедим”». Согласно Трампу, художник хотел показать, что «коллекционеры не понимают разницы между двухминутной мазней и картинами, которые он действительно ценит». Это озарение показалось ему таким поразительным, что он «иногда задается вопросом: а если бы коллекционеры знали то, что я узнал о своем друге в то утро?»

Это воспоминание представлено как анекдот, незначительное событие, о котором не упоминается на следующих страницах. Также отброшено – но запечатлено в названии – кичливое сравнение дельца с деятелем искусства, которое больше не появляется после вступительной попытки Трампа оправдать свои алчность и самомнение, выдавая их за респектабельные атрибуты творческих исканий. По сути дела, единственные люди, как-то связанные с искусством в «Искусстве сделки», – это вышеупомянутый художник, который дурачит своих покупателей, несколько аферистов, «дерьмовый актер» и предполагаемый финансовый мошенник, которого Трамп превзошел в сделке с «Трамп Тауэр».