Трамвай без права пересадки

В тесноте и давке погибли несколько человек — от удушья или будучи раздавленными о стены. Два гражданина застряли головами в окошечке кассы, поимев глупость просунуться в него одновременно, подстрекаемые конкуренцией за последнее место в партере. В итоге кассу № 3 пришлось закрыть, что едва не повлекло за собой общественные беспорядки среди тех, кто стоял в очереди к этому окошку и теперь оказался не у дел. Настроение усталой очереди немного скрашивала бесплатная трансляция «Фортуны» из «Кармина Бурана» Орфа. Но её прекратили после того, как в очереди был отмечен случай самоубийства. После этого передавали только минуту молчания.

Было много и других подобных происшествий, достойных описания в колонках «События» и «Казусы» городской газеты Штрабаха.

В конце концов, под давлением общественности, администрация приняла решение продавать приставные места, места в проходе и даже на самой сцене — стоячие, по краю.

В день концерта большой зал филармонии был не просто полон, а чрезвычайно полон. Те несчастные, кому не повезло с билетом, атаковали парапет и (с риском для жизни) карнизы, размазывая лица по окнам и пыль по костюмам. Даже крыши соседних домов, окружающих площадь Филармонии, были оккупированы страждущими музыки.

В удушающей толчее, начинавшейся задолго до входа в филармонию, Зритель едва не упал без чувств, не говоря уж об отдавленных ногах и помятых боках. Хорошо, что он пришёл за час до начала, а не то дверь филармонии захлопнулась бы перед самым его носом. А ведь он специально приехал в Штрабах, чтобы побывать на этом концерте.

В сутолоке, поминутно извиняясь и получая толчки, он кое–как добрался до своего места.

Каково же было его удивление, когда он обнаружил кресло занятым. Зритель ещё раз заглянул в свой билет, чтобы убедиться, что верно определил ряд. Да, определено было верно. Между тем, на его месте сидел худощавый господин и решительно делал вид, что не замечает устремлённого на него вопросительного взгляда.

Не менее пяти минут Зритель стоял перед этим господином, многозначительно поглядывая то в свой билет, то за спину сидящему — на номер места. Господин же яростно увлёкся игрой в «Удава» на мобильном телефоне и совсем перестал замечать Зрителя. Тогда Зритель сел прямо ему на колени, полагая, что худощавый господин наконец поймёт свою ошибку и уйдёт. Но тот сделал вид, что задремал и совершенно не чувствует на своих ногах Зрителя. Зато Зритель остро ощущал его костистые колени. Сидеть на них оказалось не очень удобно, но выхода всё равно не было. По крайней мере, теперь, находясь на некоторой высоте, он мог хорошо видеть сцену — ему не мешали ни головы, ни плечи сидящих впереди. К тому же, как он мог наблюдать, довольно многие точно так же сидели на коленях господ, успевших занять не свои места. Наверняка это была хитрость, проявленная оказавшимися без сидячего места. А быть может, таким образом господа позволяли удобно насладиться концертом своим друзьям.

— Я прихватил карты, — небрежно бросил господин, сидящий слева. — Не угодно ли партию в белот?

— Не сейчас, чуть погодя, — отозвался Зритель и принялся озирать зал, в котором стало к тому времени довольно душно, суетно и шумно.

На приставном сиденье в конце ряда Зритель увидел дальнего знакомого и уже было совсем собрался махнуть ему, но в последний момент подумал, что знакомец может напроситься к нему на колени, и не стал привлекать его внимание.

Между тем, стоявшему в проходе рядом со Зрителем низкому господину, почти карлику, было ничего не видно за спинами толпящихся впереди. Другой господин, рыжий, с добродушным веснушчатым лицом, некоторое время смотрел на его подпрыгивания в попытке что–нибудь увидеть через чужие плечи, а потом улыбнулся и предложил:

— Хотите ко мне на закорки?

— С удовольствием, — отозвался карлик не без стеснения.

Рыжий господин присел, и недоросток резво взобрался ему на плечи. Устроившись на шее доброго господина поудобней, он немедленно принялся аплодировать. При этом он так тесно сжимал ноги, стараясь получше держаться на плечах своего возницы, что тот побледнел. Через минуту бледность его стала столь всепоглощающей, что даже веснушек на лице было не рассмотреть. Тем не менее, он, кажется, был очень доволен детской радостью сидящего на его плечах недомерка и стоически выдерживал недостаток кислорода, улыбаясь до самого конца, пока не потерял сознание от удушья.

Никто, кроме Зрителя, кажется, не обратил внимания на эту сцену. Карлик наверняка больно ударился при падении, тем не менее, у него хватило такта не обидеться на рыжего господина и даже принести ему свои извинения. Однако, Зритель почему–то был уверен, что в душе карлик думает о своём вознице плохо, полагая, что тот специально упал, чтобы выставить на посмешище малый рост своего седока.

Где–то в партере громко засмеялись. Карлик с негодованием повернулся туда (подтверждая подозрения Зрителя), но оказалось, что смеются там совсем другому — это солидный господин в котелке с серьёзным видом рассказывал анекдот.