Трансформация мира. История XIX века

Столица, как бы велика или мала она ни была по численности населения, отличается от других городов тем, что является центром политической и военной власти. Из этого вытекают и другие отличительные черты. Столица - это еще и место жительства, место расположения суда и центральной бюрократии. Рынок труда в столице в большей степени, чем в других городах, ориентирован на оказание услуг - от снабжения членов правящего аппарата до особенно активной, требующей творческого подхода, строительной индустрии. Правители должны особенно внимательно относиться к населению столицы, поскольку даже в самых репрессивных политических системах она является ареной массовой политики. В досовременных обществах снабжение столицы зерном было чрезвычайно важным политическим вопросом - не только в императорском или папском Риме, но и в Пекине, который получал большую часть продовольствия по каналам из центрального Китая. Османский султан нес прямую ответственность за население Стамбула и должен был не только обеспечивать его основными продуктами питания, но и защищать от ростовщичества и других злоупотреблений. Городская "толпа", которой особенно боялись в Лондоне, но которая была активна и в других местах, содержала революционный динамит; ею можно было манипулировать или подавлять, но не всегда надежно держать под контролем. Столица XIX века была местом, где с пышностью и торжественностью короновали, а зачастую и хоронили государей. Она была также символической площадкой, на которой представления о политическом порядке воплощались в геометрии и камне. Ни в одном другом городе нет таких слоев исторического смысла, как в столицах; их престижная архитектура выражает в визуальной форме суверенную волю их прошлых правителей.

Столицы, за исключением Рима, редко были религиозными центрами первого порядка. Такие места, как Мекка, Женева, Кентербери, никогда не функционировали в качестве столиц в рамках национального государства. Однако в силу сакрализации монархии столица автоматически становилась ареной религиозного ритуала. Китайские императоры династии Цин в течение года совершали предписанные обряды, а османский султан в качестве халифа был верховным главой верующих-суннитов. В католической Вене союз трона и алтаря укрепился после 1848 года. Император Франц Иосиф никогда не упускал возможности принять участие в пышных процессиях Corpus Christi или совершить ритуальное омовение ног в Великий четверг двенадцати тщательно отобранным обитателям городских домов престарелых.

Наконец, столичные города всегда стремились к самостоятельности в осуществлении ключевых культурных функций. Но настоящие культурные столицы не выбираются правительствами или комиссиями ; их решающий магнитный эффект может возникнуть только в результате коммуникативного сжатия и развития культурных рынков, которые не поддаются планированию. Однако результат не всегда бывает успешным. В XVIII веке Филадельфия на какое-то время стала тем, чем хотела быть: "Афинами Нового Света". Но ее преемник в качестве столицы США, Вашингтон, так и не смог установить подобную культурную гегемонию по отношению к другим американским городам. Берлин, по крайней мере до 1918 г., также не приобрел культурного веса доминирующей национальной метрополии, подобно Лондону, Вене или Парижу.

В XIX веке появилось мало новых столиц, за исключением столиц испано-американских республик, которые уже были главными административными центрами в колониальные времена. Исключение составили Аддис-Абеба, Фритаун в Либерии ("настоящая" столица европейского типа) и Рио-де-Жанейро, который, будучи резиденцией португальской монархии после 1808 года, а затем столицей независимой Бразильской империи после 1822 года, был превращен в "тропический Версаль". В Европе наиболее важными новыми национальными столицами стали Берлин, Рим (который в 1871 году вслед за Турином и Флоренцией получил эту честь), Берн (с 1848 года "федеральный город" Швейцарской конфедерации) и Брюссель (который мог бы оглянуться на прошлое в качестве столицы, но только в 1830 году сосредоточил в себе все центральные функции Бельгийского королевства). Интересен также пример Будапешта, ставшего второй столицей Дунайской монархии после "компромисса" 1867 года. В соперничестве с Прагой решающее значение имело то, что чешская метрополия так и не получила статуса столицы Габсбургской монархии. Будапешт, образовавшийся в результате слияния Буды и Пешта в 1872 г., стал одним из крупнейших образцов городской модернизации в Европе, а к концу века его постепенная мадьяризация придала ему ярко выраженный национальный характер как в культурном, так и в этническом плане. Тем не менее, напряженность в отношениях между Веной и Будапештом сохранялась и в новом имперском контексте.