Трансформация мира. История XIX века

Досовременный город представлял собой огороженное стенами пространство, защищенное оборонительными сооружениями. Даже когда стены перестали выполнять военную функцию, они продолжали служить таможенными границами. Когда они утратили и эту функцию, то стали служить символическими маркерами пространства. Целые империи выражали свое превосходство над окружающими их "варварами" силой своих технологических, организационных и финансовых возможностей по возведению стен. Варвары могли разрушить стены, но не могли их возвести. Стены и ворота отделяют город от страны, сжатие от рассеяния. Типичный" город в Европе, Азии и Африке был обнесен стеной, но не каждый из них был таковым. Дамаск и Алеппо имели стены; Каир, хотя и пересекался внутренними стенами между районами, никогда не был защищен замкнутым внешним кольцом укреплений. По военным соображениям французы демонтировали многие из этих внутренних стен при кратковременной оккупации города в 1798-1801 гг. После ухода французов они были быстро заменены, но после 1820-х годов их стали охранять полицейские, а не старое частное ополчение. В Новом Свете городские стены были редким явлением - их можно было увидеть, например, в Квебеке или Монреале. В городах Австралии и США их никогда не было. С другой стороны, с 1980-х гг. американцы с удовольствием возводят новые стены: "огораживание" преуспевающих жилых комплексов и городских районов защитными стенами, высокими заборами и сторожевыми башнями - все еще растущая тенденция. Эта колониальная практика распространяется всякий раз, когда разница в доходах и социально сегрегированное жилье достигают определенного порога. Она стала распространенной даже в крупных городах (пока еще официально социалистического) Китая.

В 1800 году средний европейский город еще считал само собой разумеющимся, что у него должны быть внешние стены. При этом люди не всегда жили на огороженной ими территории: многие российские города были широкими и разросшимися. Иногда пригороды разрастались и перекрывали каменную кладку, но сами строения оставались нетронутыми. Их окончательное исчезновение не было линейным процессом, и не стоит воспринимать его как показатель современности. В Гамбурге, безусловно, современном во многих отношениях, городские ворота закрывались на ночь до конца 1860-х годов, а в Рабате в 1912 году, незадолго до того, как он стал столицей Французского Марокко, каждый закат сопровождался запиранием ворот и передачей ключей губернатору.

Дефортификация" городов заключалась не только в демонтаже стен, засыпке канав и освоении оголенных склонов. Подобные изменения всегда оказывали колоссальное влияние на рынок недвижимости. Различные интересы зачастую резко противостояли друг другу. Муниципальным властям приходилось взвешивать не только затраты и выгоды от сноса, но и от освоения освободившихся земель. Зачастую ее включение в состав города становилось неизбежным, поскольку физическая городская черта исчезала, что также было связано с многочисленными конфликтами. Дефортификация обычно начиналась в крупных городах, а затем распространялась на малые и средние. Так, в Бордо городские стены уже в середине XVIII в. подверглись масштабной модернизации, в результате которой на их месте появились площади и проспекты. В Ниме стены также были превращены в променады. Но не все французские города последовали этому примеру так быстро: в Гренобле стены сохранялись до 1832 г., и даже тогда они были первоначально не снесены, а расширены. В Германии ряд крупных городов уже к 1800 г. демонтировал свои стены: Берлин, Ганновер, Мюнхен, Мангейм, Дюссельдорф. Во время наполеоновских войн многие города были вынуждены снести свои укрепления: например, Ульм, Франкфурт-на-Майне, Бреслау (ныне Вроцлав). Если земля была превращена в зеленые насаждения или набережные, то бывший периметр стен оставался узнаваемым в городском пейзаже. В последующие десятилетия после Венского конгресса общая стагнация общества в Германии отразилась в более медленных темпах дефортификации по сравнению с другими частями Европы. Последние городские стены исчезли во второй половине века: к 1881 г. в Кельне и к 1895 г. в Данциге (ныне Гданьск). Ни один из крупных европейских городов не держался за свои стены так крепко, как Прага, которая только в 1830-х годах вновь стала романтическо-средневеково-магическим городом в противовес решительному модернизму Будапешта. В Великобритании к середине века уже не было городских стен, чтобы удовлетворить эстетическую ностальгию других; в Нидерландах все они были постепенно убраны в период с 1795 по 1840 г. В Базеле на это ушло больше времени, там консервативные патриции управляли делами и предавались мечтам о замкнутом городе - до 1859 г., а в Цюрихе и Берне сельское население и городские радикалы вместе обеспечили исчезновение стен в 1830-х годах.