Трансформация мира. История XIX века

Система конгрессов, подлинным архитектором и искусным оператором которой был австрийский государственный деятель князь Меттерних, представляла собой своего рода замораживание ситуации, сложившейся в 1815 г. (точнее, в 1818 г., когда Франция была вновь включена в круг великих держав). Таким образом, в той мере, в какой соответствующие правительства противостояли либерализму, конституционализму, любым формам социальных преобразований, ориентированных на гражданственность, система выступала в качестве оплота против новых исторических тенденций и, прежде всего, против националистических программ и политических движений. В многонациональных империях Романовых и Габсбургов (а также в Османской империи, которая после 1850 г. также входила pro forma в "Европейский концерт") мелкие национальные группы стали выступать против предполагаемых репрессий и стремиться к автономии или полной политической независимости. В то же время национализм, зародившийся преимущественно в буржуазных средних слоях, требовал создания более обширных экономических пространств и рационализации государственного аппарата. Эта тенденция была особенно сильна в Италии, северной и центральной Германии, но различные смены режимов во Франции также были в значительной степени мотивированы стремлением к более эффективной национальной политике.

Еще одним новым фактором стала серьезная региональная дифференциация, связанная с индустриализацией. Однако не следует переоценивать тот потенциал, который это создавало для политики власти в период примерно до 1860 года. Старая идея о том, что система конгрессов была подорвана независимыми переменными и непреодолимыми силами национализма и индустриализации, не совсем верна. Крымская война, в которой с 1853 по 1856 год Россия противостояла Франции, Великобритании и, в конечном счете, Пьемонту и Сардинии (основному государству позднейшего Итальянского королевства), является хорошим доказательством того, что это так, поскольку это был первый за почти сорок лет военный конфликт между европейскими великими державами, происходивший в регионе, находящемся на периферии ментальных карт Западной Европы. Она показала, что недостатком системы конгрессов было то, что не было решено положение Османской империи по отношению к христианской Европе. Крымская война не решила ни "восточного вопроса" - будущего многонациональной Османской империи, ни какой-либо другой проблемы европейской политики. Но самое главное - она не была ни столкновением промышленных военных машин, ни идеологически острой борьбой между соперничающими национализмами. Поэтому она отнюдь не была выражением "современных" тенденций эпохи.

По окончании Крымской войны была упущена возможность своевременного обновления системы конгрессов. Говорить о "согласии держав" было уже невозможно, и в образовавшийся нормативный вакуум вошли макиавеллисты-реалисты (термин Realpolitik был введен в 1853 г.), которые, рискуя международной напряженностью и даже войной, навязывали свои планы создания новых и более крупных национальных государств. Среди них можно назвать Камилло Бенсо ди Кавура в Италии и Отто фон Бисмарка в Германии. Они достигли своих целей на фоне руин Венского мира. После того как возглавляемая Пруссией Германия одержала победу над Габсбургской монархией и Второй империей Наполеона III (по-своему нарушителя мира) в 1866 и 1871 годах соответственно, она стала великой державой, имевшей гораздо больший вес на международной арене, чем Пруссия. Будучи канцлером Германии в 1871-1890 гг., Бисмарк доминировал в политике континентальной Европы с помощью системы тонко выверенных договоров и союзов, главной целью которых было обезопасить вновь созданный в 1871 г. Рейх и оградить его от реваншистских амбиций Франции. Однако бисмарковский порядок, прошедший ряд фаз, не предполагал общеевропейского мирного урегулирования, преемственного Венскому конгрессу. Хотя его суть заключалась в оборонительном характере и в краткосрочной перспективе служила сохранению заданного равновесия, он не порождал импульсов к конструктивной европейской политике. К концу пребывания Бисмарка у власти слишком сложный "акт балансирования" между различными антагонизмами уже с трудом функционировал.