Трансформация мира. История XIX века

Пятое. Европейская система государств, созданная, по сути, в XVII веке, в XIX превратилась в глобальную. Это произошло как за счет превращения США и Японии в великие державы, так и за счет насильственного включения значительной части мира в состав европейских империй. Эти два процесса были тесно связаны друг с другом. Колониальные империи были переходной формой на пути к зрелому международному сообществу государств. Можно спорить, ускоряли они этот переход или замедляли, но в любом случае глобальная плюралистичность международной системы до Первой мировой войны находилась в своеобразной имперской латентности. Лишь позднее, в ХХ веке, современная система сформировалась в два разных этапа: создание Лиги Наций сразу после Первой мировой войны, что позволило таким странам, как Китай, ЮАР, Иран, Сиам/Таиланд, латиноамериканские республики, установить постоянные, институционализированные контакты с великими державами; и деколонизация, происходившая в течение двух десятилетий после Второй мировой войны. Империализм, как теперь признается, стал противоположностью того, к чему стремились его сторонники, т.е. великим перестройщиком политических отношений в мире, а значит, и зачинателем постимперского международного порядка, хотя и отягощенного во многом имперским наследием.

 

Нарратив I: Возникновение и падение европейской системы государств

В учебниках по истории, посвященных XIX веку, можно встретить два основных повествования, которые почти всегда отделены друг от друга: история дипломатии великих держав в Европе и история имперской экспансии. Над каждым из них трудились целые поколения историков. В первом, сильно упрощенном обзоре они могут быть представлены следующим образом.

Первая история рассказывает о становлении и падении европейской системы государств. Ее можно было бы начать с Вестфальского мира 1648 года или с Утрехтского договора 1713 года, но достаточно начать с 1760 года. В то время спор шел о том, какие страны являются, а какие не являются европейскими "великими державами". Старые гегемоны, такие как Испания и Нидерланды, крупные, но слабо организованные территории, такие как Польша-Литва, и временно гиперактивные, но средние по военной мощи державы, такие как Швеция, не смогли сохранить свои позиции. Возвышение России и Пруссии закрепило формирование "пентархии" из пяти великих держав: Франции, Великобритании, Австрии, России и Пруссии. После Карловицкого договора (1699 г.) не было необходимости считаться с внешним давлением со стороны Османской империи - агрессивного, а когда-то даже превосходящего противника. Теперь в рамках пяти державных группировок формировались особые механизмы неустойчивого равновесия, основанные на принципе эгоизма отдельных государств. Всеобъемлющих концепций мира не существовало, и в случае сомнений меньшая страна могла быть принесена в жертву (как это не раз делала Польша по отношению к своим более крупным соседям). Попытка послереволюционной Франции под руководством Наполеона изменить баланс сил, превратив его в континентальную империю, осуществляющую гегемонию над своими соседями, потерпела крах в октябре 1813 года на полях сражений под Лейпцигом. Вплоть до 1939 года ни одна страна не рисковала повторить подобный захват господства (если не принимать во внимание отдельных немецких экстремистов в Первой мировой войне). Пентархия была восстановлена на Венском конгрессе 1814-15 годов, при этом Франция, несмотря на два поражения (одно в 1814 году, другое - в 1815 году после возвращения Наполеона с Эльбы), сохранила уважение, но теперь политические элиты объединяла общая воля к обеспечению мира и недопущению революции. Система стабилизировалась и укреплялась благодаря набору четких правил, базовым консультативным механизмам и сознательному, социально-консервативному неприятию новых методов военной мобилизации масс. Этот новый порядок, значительно опередивший XVIII век, сохранял мир в Европе в течение нескольких десятилетий. Он был поколеблен, хотя и не полностью аннулирован, революциями 1848-49 гг. Однако венская система не гарантировала "вечного мира", которого так жаждали многие и который, например, Иммануил Кант считал возможным в 1795 году. Во второй половине XIX века она была демонтирована по частям.