Трансформация мира. История XIX века

Можно ли утверждать, что все эти новые политические структуры были национальными государствами во внутреннем смысле? Есть основания сомневаться в этом. После ста лет существования в качестве государства Гаити пришлось продемонстрировать "сомнительное прошлое и плачевное настоящее"; ни строительство политических институтов, ни социально-экономическое развитие не достигли значительного прогресса. В континентальной части Южной и Центральной Америки первые полвека после обретения независимости не были спокойной консолидацией; большинство стран достигли политической стабильности только в переломное десятилетие 1870-х годов, когда во всем мире происходила централизация и реорганизация государственной власти. Греция поначалу находилась под баварской опекой, великие державы поддержали в качестве монарха принца Отто, сына Людвига I Баварского. Затем в стране произошли первые государственные перевороты (1843, 1862, 1909 гг.), и только после 1910 г., при либеральном премьер-министре Элифтериосе Венизелосе, в ней сформировались более стабильные институты. Даже Бельгия не была образцовым национальным государством. Ее доминирующий национализм, явно дистанцируясь от Нидерландов, закрепил в конституции французский язык в качестве единственного официального, но с 1840-х годов ему бросил вызов этнолингвистический фламандский национализм. Для этого самопровозглашенного "фламандского движения" вопросами были равные права в рамках бельгийского государства и трансграничное единство с голландским языком и культурой.

 

Гегемонистская унификация

Государственное строительство на основе добровольного союза союзных народов - исторически древняя модель. В условиях отсутствия главенствующей роли одной державы речь идет о создании территориальной государственности на основе "многоглавой" федерации городов или кантонов. Примерами такого полицентрического равновесия являются Нидерланды и Швейцария, основа которых была заложена задолго до XIX века. Даже после 1800 года, столкнувшись с соседством гораздо более крупных государств, обе страны сохранили федеративный характер, который оказался достаточно гибким для смягчения социальных и религиозных противоречий. Но если Нидерланды, вызывавшие диковинку в эпоху раннего модерна, к 1900 г. стали более похожи на "нормальное" национальное государство, то Швейцария подчеркивала свою особую роль, придерживаясь слабо выраженной федеративной конституции и системы кантональных прав с необычно прямыми формами демократии. Соединенные Штаты Америки были типологически более сложным явлением, сочетая в своих истоках революцию независимости с полицефальной федерацией; у лидеров движения за независимость испанской Америки такой возможности не было. Новые Соединенные Штаты с самого начала стремились включить в состав Союза дополнительные территории, и основополагающий документ - Северо-Западный ордонанс 1787 года - устанавливал для этого четкие правила. В Европе не было ничего сравнимого с подобным государством со встроенными механизмами дальнейшей экспансии.