Трансформация мира. История XIX века

Есть преимущества в понимании национальных государств и империй с точки зрения их различных "логик" и вменяемых им смыслов. Дополнительным подходом является поиск различий в способах их интеграции. Что объединяет типичное национальное государство и типичную империю?

Империи - это крупномасштабные структуры власти. Их можно определить как самые крупные политические образования, возможные в данных географических и технологических условиях. Они являются составными структурами. Имперская интеграция имеет горизонтальное и вертикальное измерение. По горизонтали территориальные сегменты империи должны быть связаны с центром, а по вертикали - обеспечивать господство и влияние в колонизированных обществах. Прежде всего, для горизонтальной интеграции необходимы инструменты принуждения и военный потенциал. Все империи опираются на скрытую угрозу применения силы, не ограничивающуюся навязыванием уставной правовой системы. Даже если империям не свойственен постоянный террор, даже если Британская империя в XIX и XX веках связывала себя базовыми нормами права (когда она не занималась жестоким подавлением восстаний), империя всегда находится в тени чрезвычайного положения. Национальное государство в худшем случае - и то редко - сталкивается с революцией или сецессией, в то время как империя должна постоянно быть начеку, опасаясь мятежей и измены со стороны недовольных подданных и союзников. Способность подавить восстание - одно из основных условий имперского присутствия. Колониальное государство сохраняло эту способность до самого конца своего существования. У англичан она сохранялась в Индии во время Второй мировой войны, а в Малайе - до 1950-х годов. Французы, несмотря на упорные попытки, не смогли вернуть ее во Вьетнаме после Второй мировой войны и потеряли в Алжире после 1954 года. Империи не полагаются только на местные ресурсы насилия, они сохраняют возможность вмешательства из центра, символом которого являются карательные экспедиционные силы. Одним из принципов является направление специальных подразделений из-за пределов территории - казаков, сикхов, гуркхов, сенегальских тиральеров, польских войск для войн Габсбургов в Италии - своего рода глобализация насилия. Иногда это приносило странные плоды. В состав французских интервенционных сил в Мексике входили 450 египетских солдат, которых Саид-паша, правитель Каира, за бесценок одолжил своему иностранному покровителю Наполеону III. Эти египетские войска оставались до конца, обеспечивая прикрытие отхода французов и став одними из самых титулованных войск Второй империи.

Транспорт и связь на больших расстояниях были постоянной необходимостью империи. До появления в 1870-х гг. регулярной телеграфной связи новости не могли распространяться за границу быстрее, чем корабли и люди, которые их перевозили. Уже одно это свидетельствует о том, что даже при самой лучшей организации переписки (Испанская империя в XVI веке, Ост-Индская компания) империи начала века были связаны между собой очень слабо по сегодняшним меркам. И все же сомнительно, что современные коммуникационные технологии сделали империи более стабильными. Колониальные власти отнюдь не всегда обладали монополией на передачу информации; их противники использовали как аналогичные методы, так и контрсистемы - от буш-барабана до Интернета.

Создание развитой бюрократии как инструмента интеграции зависело не только от функциональных требований, но и от политической системы и стиля имперского центра. Хотя Китайская империя династии Хань была гораздо более жестко управляемой, чем ранняя Imperium Romanum того же периода, соответствующей разницы в успехе интеграции не было. Современные империи также сильно различаются по степени бюрократизации, а также по способу и масштабам связей между государственным персоналом и институтами ядра и периферии. За исключением Китая, в империи редко или никогда не было единой администрации. Британская империя, сумевшая сохранить свою целостность на протяжении столетий, имела запутанную систему органов власти, которая в лучшем случае держалась на общих обязанностях кабинета министров в Вестминстере. Что касается французов, то поразительная множественность их колониальных институтов опровергает любые представления о картезианской ясности на уровне государства.