Читаем Трансформация мира. История XIX века полностью

Седьмое. Наиболее ярким явлением в неокцидентальном мире около 1880 г. стала новая критическая самоуверенность, которую можно рассматривать как раннюю форму антиколониализма или как новую попытку использовать ресурсы коренного населения в противостоянии с Западом. Отрываясь от порой некритичного увлечения, с которым местные элиты встречали европейскую экспансию в викторианскую эпоху, эта рефлексивная позиция отличалась от спонтанного ксенофобского сопротивления, но назвать ее "националистической" в тот период было бы слишком просто. Наиболее ярко оно проявилось в Индии, где Индийский национальный конгресс (основанный в 1885 г.), сохраняя лояльность раджам, провел кампанию в поддержку ряда требований, во многом напоминающую итальянское Рисорджименто, и во Вьетнаме, где 1885 год до сих пор отмечается как год зарождения целостного национального сопротивления французам. В мусульманском мире отдельные ученые и активисты - например, Сайид Джамаль аль-Дин ("аль-Афгани") - выступали за современный ислам как основу для самоутверждения по отношению к Европе. А в Китае молодой литератор по имени Кан Ювэй в 1888 г. сформулировал своего рода реформированное конфуцианство, глубоко космополитическое и отнюдь не защищающее Запад, которое должно было возродить Китайскую империю. Десять лет спустя он приобретет политическое значение в рамках амбициозной, но в конечном итоге бесплодной имперской инициативы, получившей название "Сто дней реформ".

Антиколониальные настроения возникали одновременно с новыми формами и уровнями протеста, которые появлялись в среде трудящихся классов и женщин во многих странах мира. Одержимость властью исчезала, перед протестными движениями ставились новые цели, разрабатывались более эффективные организационные формы. Это в равной степени относится и к великим волнам забастовок 1880-1890-х годов в США, и к современному движению за свободу и политические права в Японии. Формы аграрного протеста также начали меняться. Во многих крестьянских обществах - например, на всем Ближнем Востоке - в этот период произошел переход от досовременной воинственности стихийных восстаний (jacqueries) к крестьянским лигам или организованным арендным забастовкам, решительно защищавшим экономические интересы.

Тонкие процессы

Тем не менее не следует слишком наивно и однобоко искать водоразделы и исторические сдвиги. Всемирная история еще меньше поддается точному определению временных рамок, чем история отдельной страны или континента. Способность распознавать эпохальные изменения приходит не от глубокого проникновения в эссенциальный "смысл" эпохи, а от изучения ряда наложенных друг на друга временных сеток. Эпохальные пороги - это конденсаты таких тонких разделительных линий, или, говоря другим языком, они возникают из совпадения кластеров усиленных изменений. Не менее интересны, чем грубое деление на эпохи, и более тонкие периодизации, которые приходится разрабатывать заново для каждого пространственного образования, каждого человеческого общества, каждой сферы бытия - от истории климата до истории искусства. Все эти структуры служат как ориентирами для восприятия истории неспециалистом, так и аналитическим инструментом для историка.

В своей теории темпоральности Фернан Бродель показывает, что пересекающиеся истории развиваются в совершенно разных темпах - от ежечасной точности l'histoire événementielle в битве или государственном перевороте до медленных, похожих на ледники изменений климата или аграрной истории. Быстрее или медленнее идет процесс - это вопрос суждения: ответ зависит от цели, стоящей за аргументацией наблюдателя. Историческая социология и концептуально родственные ей способы написания истории часто очень свободно обращаются со временем. В качестве примера можно привести социолога Джека Голдстоуна, который пишет, что "в течение очень короткого времени", между 1750 и 1850 годами, большинство стран Западной Европы пришли к экономическому модерну. Однако подобные заявления не должны заставлять аналитиков мировой истории отвергать скрупулезную хронологию лет и месяцев как педантичную. Необходимо сохранять гибкость временных параметров и, прежде всего, учитывать различные скорости и направления изменений.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
Основание Рима
Основание Рима

Настоящая книга является существенной переработкой первого издания. Она продолжает книгу авторов «Царь Славян», в которой была вычислена датировка Рождества Христова 1152 годом н. э. и реконструированы события XII века. В данной книге реконструируются последующие события конца XII–XIII века. Книга очень важна для понимания истории в целом. Обнаруженная ранее авторами тесная связь между историей христианства и историей Руси еще более углубляется. Оказывается, русская история тесно переплеталась с историей Крестовых Походов и «античной» Троянской войны. Становятся понятными утверждения русских историков XVII века (например, князя М.М. Щербатова), что русские участвовали в «античных» событиях эпохи Троянской войны.Рассказывается, в частности, о знаменитых героях древней истории, живших, как оказывается, в XII–XIII веках н. э. Великий князь Святослав. Великая княгиня Ольга. «Античный» Ахиллес — герой Троянской войны. Апостол Павел, имеющий, как оказалось, прямое отношение к Крестовым Походам XII–XIII веков. Герои германо-скандинавского эпоса — Зигфрид и валькирия Брюнхильда. Бог Один, Нибелунги. «Античный» Эней, основывающий Римское царство, и его потомки — Ромул и Рем. Варяг Рюрик, он же Эней, призванный княжить на Русь, и основавший Российское царство. Авторы объясняют знаменитую легенду о призвании Варягов.Книга рассчитана на широкие круги читателей, интересующихся новой хронологией и восстановлением правильной истории.

Анатолий Тимофеевич Фоменко , Глеб Владимирович Носовский

Публицистика / Альтернативные науки и научные теории / История / Образование и наука / Документальное