Читаем Транскрипции программы Один с сайта «Эхо Москвы». 2015 полностью

Транскрипции программы Один с сайта «Эхо Москвы». 2015

Дмитрий Львович Быков

Д. Быков― За любовь! Я мысленно с вами.

И. Кохановский― Я тебе дал время подготовиться?

Д. Быков― «Как будто по ступенькам, всё выше и вперёд…»

И. Кохановский― Можно, да?

Д. Быков― Валяй, читай.

И. Кохановский― Называется «Вариант Гоголианы»:

И в ночь под Рождество чиновничьему люду

Приснился страшный сон, как грозный приговор:

Являя торжеству законность — о, чудо! —

Спустившись вдруг с небес, к нам едет ревизор.

Точнее — сам Господь в обличье ревизора,

Уставший наблюдать российский наш бардак,

Чтоб нынешних господ собрать до разговора, —

Да только разговор не клеится никак.

Им невдомёк та прыть, что не престала Богу

И что в России не нравится ему.

«А я пришёл, чтоб быть Навальному в подмогу —

Ему ведь с вами здесь не сладить одному».

Так им промолвил Бог, как резанул наотмашь,

Как тот, что только так с властями говорит,

К кому он нынче смог с небес прийти на помощь,

Чтоб дать понять нам, кто есть правды фаворит.

О, как чиновный хор запел вдруг в один голос!

Как будто бы прижат был фактами к стене,

Сплочённый до сих пор, как зёрна в тучный колос,

Чтоб оправдаться в загубленной стране.

«Зачем нам ревизор? И так живём, не тужим.

В России ревизоры не нужны!

Всё это — сущий вздор и вымысел досужий

Заморской ненавистной стороны!

Зачем нам ревизор? Нам дорого спокойство.

Недаром говорится на Руси:

Чтоб лишний разговор ненужный не завёлся,

Не надо сор из дома выносить.

Зачем нам ревизор? И мы не лыком шиты.

Мы сами всём уладим и решим!

И власти не в укор всё будет шито-крыто,

Ведь главное — спокойство для души».

Увы, но страшный сон был, как обычно, краток…

… подвела под этим сном черту.

Чиновный легион вернулся в свой порядок,

Проснувшись в этот день в горячечном поту.

Д. Быков― Проснувшись, но тем не менее не изменившись.

Тут, кстати, очень много вопросов: как я отношусь к формуле Бродского, что «ворюги мне милее, чем кровопийцы»? Видите ли, я большой разницы не вижу. Мне кажется, что как им скажут, так они и будут. Они могут быть и ворюгами, и кровопийцами с равным удобством, с равным спокойством, как у тебя тут сказано.

И. Кохановский― «Говоришь мне, что олигархи — сплошь евреи? // Но евреи мне милее, чем кровопийцы».

(Смех.)

Д. Быков― Это ты сочинил, да? Фил, а прочти «Февраль. Достал «чернил» и выпил». Ты помнишь это, нет? Ну, это ты и Пастернак как бы. Да, нет?

Д. Филатов― Вообще-то в этом году исполняется ровно 100 лет этому великому стихотворению.

Д. Быков― Точно! 1916 год.

Д. Филатов―

Февраль — достал «чернил» и выпил

за то, что рот страны открыт.

Язык на ветер, словно вымпел,

выбрасывал. Рыгал навзрыд…

Нет, ребята, не буду, не буду.

Д. Быков― Не помнишь? А ты можешь объяснить, что такое «чернила»?

Д. Филатов― Господь с тобой. Васильевич объяснит тебе. «Чернила» — это плодово-ягодное вино ценой от 97 копеек до примерно 1,27 рубля; непрозрачное на вид; в «огнетушителях», как правило — 0,7.

И. Кохановский― Типа «Солнцедара».

Д. Филатов― «Солнцедар» страшнее чернил был, упаси господь. Ну не смог, ну не смог.

Д. Быков― Нет, тут вопрос очень важный. «Вы всем нам помнитесь, — пишет Татьяна, — по кабаре Дидурова». Да, это действительно так. У Лёши Дидурова мы были.

Н. Быкова― Царствие ему небесное.

Д. Быков― Царствие небесное, да. Кстати, он и у тебя дома часто бывал. И все просят прочитать что-нибудь из Дидурова. Дидуров — если вы помните, это прославленный автор «Когда уйдём со школьного двора», которое он уже возненавидел тогда, автор песен к «Розыгрышу», автор песен к «Не бойся, я с тобой». Но он был ещё очень серьёзным взрослым поэтом. Пожалуй, да, я прочту из Дидурова то, что мне нравится особенно, потому что весь его цикл «Райские песни» я, конечно, знаю наизусть.

Топот, смрадное дыханье, трели мусоров,

По подъездам затиханье нецензурных слов,

Еле слышно речь Хрущёва — брезжит телесвет.

Мы содвинулись: ещё бы, нам пятнадцать лет!

Как я счастлив был в ту зиму, как я царовал!

Растянул тебе резину тёплых шаровар!

В этом городе отпетом, в каменной стране,

Кроме памяти об этом, все изменит мне…

Но пробью я с дикой силой лёд холодных лет,

Телом троечницы хилой мощно разогрет!

С той зимы не вмёрз во время и иду на спор:

Воздержанье очень вредно с самых ранних пор!