Транскрипции программы Один с сайта «Эхо Москвы». 2016 Июль - Декабрь

То есть человек вообще не рождается хорошим или плохим. Он становится хорошим или плохим тогда, когда наступает момент испытаний. Да, среди «крымнашей» очень много хороших людей. И среди «либерастов» (как вы понимаете, я использую ярлыки) тоже много мерзавцев. Но проблема-то в одном. Главный критерий — что я считаю человеком? Проблема в резистентности, проблема в способности противостоять этим ужасам, этим толпозным массовым явлениям («толпозность» — это такое любимое словечко Ивана Семёнович Киуру, хорошего поэта).

Мне кажется, что если человек легко, радостно, с готовностью соответствует худшим тенденциям эпохи — это важный ключик, это такой краеугольный камень. И обратите внимание, что дальше он начнёт портиться очень быстро. Он был до этого, я же говорю, прекрасным соседом. Но как только он подхватил человеконенавистническую или неправовую, или ложную идею — вы его завтра перестанете узнавать. Соответствуя этой идее, забегая даже вперёд, он будет становиться хуже и хуже. И вам будет труднее и труднее с ним общаться.

И массу я видел примеров, когда даже мои друзья, заражённые идеей шовинизма, культивируемые идеей, не способные ей противостоять, через год-два становились неузнаваемые. И такое бывало не только в России, такое бывало в Израиле. Очень многие мои друзья, уехав в Израиль и став националистами, казалось бы, в самом угнетённом, в самом пострадавшем народе, немедленно начинали демонстрировать все черты нацистской психологии. Это бывает, ничего не поделаешь.

Такой человек очень быстро катастрофически тупеет. То есть хорошие люди изначально есть в любом движении. Среди ветеранов войны были прекрасные люди и среди немцев, и среди русских, и они спокойно общались ещё в семидесятые годы. Ну, не сейчас, конечно, когда почти никого не осталось, и главное, когда уже такое общение не приветствовалось бы в России. А тогда, во времена такого советского брежневского беззубого пацифизма, встречались они в Сталинграде и говорили: «Да, здорово вы воевали». — «Да и вы здорово давали нам дрозда». Они могли разговаривать.

То есть человек становится не нейтральным, обретает какие-то личные черты на исторических переломах. А уже сделав выбор, который зависит от его резистентности, он очень быстро становится или хорошим, или плохим. И были случаи, когда дурные люди, сделав правильный выбор, начинали вести себя иначе. Классический тому пример — великий фильм «Генерал делла Ровере». Вот его я всем рекомендую.

Через три минуты услышимся.

РЕКЛАМА

Д. Быков― Прежде чем мы продолжим разговор и перейдём к лекции, не могу не прочитать вот это замечательное письмо:

«Дмитрий Львович, совершенно не понятны ваши постоянные наезды на великого русского писателя и мыслителя Достоевского. Он, как никакой другой писатель, понимал психологию русского человека, всю трагичность его существования и особенности мироощущения. Возможно, вам как человеку всё-таки не русскому трудно воспринять Достоевского во всей полноте его гения. А стихи ваши я люблю. Аркадий».

Аркадий, голубчик, вот лучшего подтверждения моих мнений я бы не мог пожелать. Во-первых, давайте обходиться без термина «наезды». Этот термин блатной, с этой культурой мы боремся. Давайте говорить о «нападках» или «недооценке» — в общем, как-то корректировать, «фильтровать базар», как сказали бы ваши единомышленники.

Понимаете, тот великий писатель, который пишет о трагизме и мироощущении именно русского человека, хотя трагично существование любого человека, — это уже достаточно печальный намёк. Но уж когда вы доходите до слов «вы как человек не русский не можете понять», вот здесь всё становится понятно, когда величие писателя оценивается «русскостью» его любителей, поклонников и понимателей. Значит, глубоко в вас проник Достоевский, внушив вам чудовищную мысль о том, что у русских своя особенная трагичность существования и свои особенные критерии таланта. Это лишний раз доказывает, что некоторые идеи Достоевского всё-таки вредоносны.

Я не говорю, конечно, об его антисемитизме, который сам по себе серьёзный грех. Понимаете, я не так суров к антисемитам. Антисемитизм — это как триппер. Ну, стыдная болезнь, конечно, но он бывает и у хороших людей. Другое дело, что всё-таки некая корреляция между триппером и моралью существует, она свидетельствует об определённой половой распущенности. А, скажем, корреляции между насморком и моралью нет. Поэтому антисемитизм тоже, в общем, вскочит не на всякой душе. Но он сам по себе не является для меня ещё крестом на человеке. Для некоторых является, для меня не является — ни русофобия, ни антисемитизм, ни франкофобия. Есть такие пороки, но с этим живут.