Трансмиграция Тимоти Арчера

– Меня просто вырвет от пиццы. Ты не сходишь в магазин для меня? Я составила список. Я хочу курицу без костей, которые продаются в банках, и рис или лапшу. Вот список. – Она вручила его мне, – Тим даст тебе деньги.

– У меня есть.

Я вернулась в спальню, где оставила пальто и сумочку. Пока я надевала пальто, из-за спины появился Тим, распираемый желанием что-то сказать.

– Шиллер разглядел в Валленштейне человека, который сговорился с судьбой навлечь собственную смерть. Для немецких романтиков это было величайшим грехом, сговариваться с судьбой – с судьбой, рассматриваемой как рок. – Он прошел за мной из спальни в прихожую. – Весь дух Гете, Шиллера и… других, вся их установка заключалась в том, что человеческая воля может преодолеть судьбу. Они не расценивали судьбу как нечто неизбежное, но как то, что человек допускает. Ты понимаешь, что я имею в виду? У греков судьбу олицетворяла Ананке, сила абсолютно предопределенная и безликая. Они приравнивали ее к Немезиде, карающей судьбе.

– Извини, мне нужно сходить в магазин.

– А разве не будет пиццы?

– Кирстен плохо себя чувствует.

Подойдя ко мне совсем близко, Тим сказал тихо:

– Эйнджел, я очень обеспокоен ею. Я не могу заставить ее сходить к врачу. У нее желудок… Либо желудок, либо желчный пузырь. Может, у тебя получится убедить ее пройти многопрофильный осмотр. Она боится того, что они найдут. Ты ведь знаешь, что несколько лет назад у нее был рак шейки матки.

– Да, знаю.

– И гистероклейзис.

– А что это?

– Хирургическая процедура. Закрытие матки. У нее столько страхов в этой области… то есть на этот счет. Мне просто невозможно обсуждать это с ней.

– Я поговорю с ней.

– Кирстен винит себя в смерти Джеффа.

– Черт. Я этого боялась.

Из гостиной вышла Кирстен и сказала мне:

– Добавь имбирное ситро в список, что я дала тебе. Пожалуйста.

– Хорошо, – ответила я. – А магазин…

– Повернешь направо, – начала объяснять Кирстен. – Четыре квартала прямо, потом один налево. Это китайская бакалейная лавка, но у них есть все, что мне надо.

– Тебе нужны сигареты? – спросил Тим.

– Да, захвати блок, – ответила Кирстен. – Любые с малым содержанием смол, они все одного вкуса.

– Ладно.

Открыв мне дверь, Тим сказал:

– Я подвезу тебя.

Мы спустились к тротуару, где стояла его взятая напрокат машина, но, подойдя, он обнаружил, что не взял ключи.

– Придется пойти пешком.

Мы и пошли, какое-то время не разговаривая.

– Какой приятный вечер, – наконец начала я.

– Мне надо кое-что с тобой обсудить. Хотя формально это не в твоей области.

– Не знаю, есть ли у меня область.

– Это не входит в область твоей компетенции. Я даже не знаю, с кем мне поговорить об этом. Эти Летописи саддукеев в некотором отношении… – Он колебался. – Возможно, мне придется говорить огорчительные вещи. Лично для меня, имею я в виду. Переводчики натолкнулись на многие Logia [52] – изречения – Иисуса, предшествующие Иисусу почти на двести лет.

– Я это понимаю.

– Но это означает, что он не был Сыном Божьим. Не был, по существу, и Богом, верить во что нас обязывает догмат Троицы. Для тебя, Эйнджел, здесь проблем, может, и не возникает.

– Да, действительно, – согласилась я.

– Logia крайне важны для нашего понимания и восприятия Иисуса как Христа, то есть Мессии или Помазанника Божьего. Если – как, судя по всему, дело и оборачивается – Logia будут оторваны от личности Иисуса, тогда мы должны заново оценить четыре Евангелия – не одни Синоптические, но все четыре… Мы должны спросить себя, что же в таком случае мы знаем об Иисусе, если вообще знаем что-либо.

– Почему бы тебе не допустить, что Иисус был саддукеем? – спросила я.

Такое представление я получила по газетным и журнальным статьям. После обнаружения Кумранских рукописей, Свитков Мертвого моря, поднялся невообразимый шум измышлений, что Иисус происходил из ессеев или был каким-то образом связан с ними. Я не видела в этом проблемы. Я не понимала, чем был обеспокоен Тим, пока мы медленно шли по тротуару.

– В некоторых Летописях саддукеев упоминается некая загадочная фигура. Ей соответствует древнееврейское слово, лучше всего переводящееся как «Толкователь». Именно этой неясной личности приписываются многие Logia.

– Ну, тогда Иисус узнал их от него, или они были получены от него как-то по-другому.

– Но тогда Иисус не Сын Божий. Он не воплощение Бога, не Богочеловек.

– Может, Бог открыл Logia этому Толкователю.

– Но тогда Толкователь – Сын Божий.

– Вот и ладно.