Трансмиграция Тимоти Арчера

К нам подошел официант и спросил, готовы ли мы сделать заказ. Я сказала, что готова. Тим недоуменно огляделся, словно только понял, где находится. От этого его замешательства мое сердце сжалось. Но я уже приняла решение. Моя жизнь, какая она была, значила для меня слишком многое. И больше всего я боялась увлечься этим человеком: это стоило жизни Кирстен, равно как и некоторым образом моему мужу. Я хотела оставить все это позади. И я уже начала, я больше не оглядывалась назад.

Грустно, без всякого воодушевления Тим сказал официанту, что ему принести. Теперь он, казалось, позабыл обо мне, словно я растворилась в окружающем. Я обратилась к своему собственному меню и нашла там то, что хотела. Я хотела непосредственного, непреложного, реального, осязаемого: оно находилось в этом мире, и его можно было потрогать и схватить. Оно было связано с моим домом и моей работой, и оно было связано с окончательным изгнанием идей из моей головы, идей о других идеях, их бесконечного регресса, их бесконечной нисходящей спирали.

Блюда, когда официант их принес, оказались превосходными. И Тим, и я ели с удовольствием. Мои покупатели были правы.

– Сердишься на меня? – спросила я, когда мы закончили.

– Нет. Счастлив, потому что ты переживешь это. И ты останешься такой, какая ты есть. – Он уверенно указал на меня. – Но если я найду то, что ищу, я изменюсь. Я больше не буду таким, какой есть. Я прочел все летописи – в них нет ответа. Летописи указывают на ответ, они указывают на местоположение ответа, но самого ответа в них нет. Он в уэде. Я иду на риск, но он стоит того. И я жажду пойти на риск, потому что могу найти энохи, а я знаю, что это стоит того.

Внезапно, в озарении, я сказала:

– Не было никаких явлений.

– Верно.

– И ты не возвращался к доктору Гаррет.

– Верно. – Он не казался ни раскаивающимся, ни смущенным.

– Ты сказал это, чтобы убедить меня поехать с тобой.

– Я хочу, чтобы ты поехала со мной. Ты ведь можешь довезти меня. В противном случае… Боюсь, я не найду, что ищу. – Он улыбнулся.

– Черт, а я поверила тебе.

– Мне снились сны. Тревожные сны. Но булавок под ногтями не было. И опаленных волос. И остановившихся часов.

Я неуверенно произнесла:

– Ты так хотел, чтобы я поехала с тобой. – На миг я почувствовала желание поехать. – Ты думаешь, это будет полезно и для меня, – добавила я.

– Да. Но ты не поедешь. Это очевидно. Что ж… – Он улыбнулся своей такой знакомой, мудрой улыбкой. – Я попытался.

– Значит, я иду по проторенной дорожке? Оставаясь в Беркли?

– Вечная студентка.

– Я заведую магазином грамзаписей.

– Твои покупатели – студенты и преподаватели. Ты до сих пор привязана к университету. Ты не оборвала узы. Пока ты этого не сделаешь, ты не станешь полностью взрослой.

– Я родилась в ночь, когда хлестала бурбон и читала «Комедию». Когда у меня болел зуб.

– Ты начала рождаться. Ты знаешь о рождении. Но пока ты не поедешь в Израиль… Вот где ты родишься, там, в пустыне Мертвого моря. Вот где начинается духовная жизнь человека, на горе Синай, вместе с Моисеем. Произнося «Ихиех»… Теофания [94]. Величайший момент в истории человечества.

– Я едва не согласилась поехать.

– Тогда поехали. – Он протянул руку.

– Я боюсь, – просто сказала я.

– В этом-то и проблема. Это наследие прошлого: смерть Джеффа и смерть Кирстен. Вот что с тобой происходит, происходит постоянно: ты боишься жить.

– «И псу живому лучше…»

– Но ты не живешь по-настоящему. Ты все еще не родилась. Именно это Иисус и подразумевал под Вторым Рождением, Рождением в Духе или из Духа, Рождением Свыше. Вот что лежит в пустыне. Вот что я найду.

– Найди это. Но найди без меня.

– «А потерявший душу свою…» [95]

– Не цитируй мне Библию. Я уже наслушалась достаточно цитат, и своих, и чужих. Ладно?

Тим протянул руку, и мы торжественно, не произнося ни слова, обменялись рукопожатием. Он едва заметно улыбнулся. Потом выпустил мою руку и посмотрел на свои карманные золотые часы:

– Я отвезу тебя домой. У меня еще одна встреча этим вечером. Пойми. Ты ведь знаешь меня.

– Да. Все в порядке, Тим. Ты великий стратег. Я наблюдала за тобой, когда ты знакомился с Кирстен. Ты говорил все это, чтобы спровоцировать меня, здесь, этим вечером. – И ты почти убедил меня, добавила я про себя. Еще несколько минут – и я бы сдалась. Если бы ты продолжил еще чуть-чуть.

– Я занимаюсь спасением душ, – загадочно изрек Тим. Я не могла понять, сказал ли он это с иронией или же серьезно. Просто не могла понять. – Твоя душа заслуживает спасения, – заявил он, поднимаясь. – Мне жаль торопить тебя, но нам действительно пора ехать.

Ты всегда спешишь, подумала я, тоже вставая. Вслух я сказала:

– Ужин был чудесен.

– Правда? Я и не заметил. Очевидно, я слишком занят мыслями. Мне нужно столько закончить перед отлетом в Израиль. Теперь, когда у меня нет Кирстен, чтобы устраивать все для меня… Она так хорошо работала.

– Найдешь кого-нибудь.

– Я думал, что нашел тебя. Рыбак, сегодня вечером. Я ловил тебя, но не поймал.

– В другой раз, быть может.

– Нет, – ответил Тим, – другого раза не будет.