Транснациональное в русской культуре. Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia XV

Глубокоуважаемый Эрнест Львович, печатных правил для поступления в университет нет, а потому могу лишь сообщить Вам сведения, полученные от ректора шведского реального лицея, и выслать отчет этого лицея, где Вы найдете темы, предложенные на экзамене на студента, т. е. на предварительном испытании в лицее. Ректор сказал мне следующее: все без исключения при поступлении в университет подвергаются экзамену. Принимаются как воспитанники нормальных (классич‹еских›) лицеев, так и реальных. ; оно заменяется для реалистов обязательным знанием русского, французского и немецкого. Следов‹ательно›, сдается экзамен по 5 яз‹ыкам› (еще шведск‹ому› и финск‹ому›). Лица, не имеющие свидетельства об окончании лицея, подвергаются предварительному испытанию на право получения этого свидетельства. (Так как 8-ой кл‹асс› лицея представляет собою лишь повторение курса – это видно из отчета, – то воспитанники, желающие поступить в университет, выходят из 8-го кл‹асса› и проделывают тот же предварительный экзамен.) Если экзаменующийся выбирает главным языком шведский, то подвергается испытанию при шведском лицее; финский – при финском. Экзамены производятся осенью и весною.

На 61-й стр‹анице› отчета есть темы для письм‹енных› работ, данные на предварительном экзамене в лицее. Я перевела для Вас 2 перевода и мат‹ематические› задачи для образца, может быть, Вам будет интересно пробежать их. – От знакомой, которая держит теперь экзамен при финск‹ом› лицее, слышала, что для иностранцев делаются послабления, не требуется, например, столь подробное знание истории и географии Финляндии, самостоятельную работу могут позволить писать на родном яз‹ыке›. По ботанике же, помимо пройденных в лицее растений, требуется собрать и изучить самостоятельно 200 раст‹ений›, но это требование, разумеется, легко обходится. Вот все, что могла узнать о финских порядках. Относительно же русской гимназии слышала (передаю как слух и за достоверность не ручаюсь), что реального отделения в смысле отделения с особой программой не существует. Программа одна для всех, но не желающие изучать древние языки берут местные. Как поставлены последние, не знаю, но еще в прошлом году, когда говорила о предполагаемых курсах русск‹ого› яз‹ыка› с директором гимназии Семеновым[308], слышала от него, что местные русские купцы предпочитают отдавать детей в шведские лицеи в видах изучения шв‹едского› и фин‹ского› яз‹ыков›. В отчете и Вы найдете несколько несомненно российских фамилий в списке учеников. Верно ли поняла я Вас и доставила ли те сведения, которые Вы желали иметь? (27 октября 1899 г.)[309]

С лекциями мне неудача, шведских лекторов по философии опять нет. (28 января 1900 г.)

Принялась я за финский язык – довольно трудно-таки одолеть его, – и слушаю лекции по философии при университете. За отсутствием философов чтение лекций поручено лектору по истории педагогики[310]. Читает он о Канте. Было еще только две лекции, но я думаю, что не ошибаюсь: это лекции по истории, а не философии. (3 октября 1900 г.)

Вы спрашиваете, как я устроилась. Удачнее, чем в прошлом году, довольна и комнатой и столом; чувствую себя вполне здоровой и бодрой. Это время я в большом раздумье, раздумье относительно своих планов на будущее – мне советуют поступить в университет, – и было написала Вам длинное послание, желая знать Ваше мнение, да не понравилось оно мне, и я отложила до другого раза или до личного свидания с Вами. (31 октября 1900 г.)

Сдала еще экзамен, по русскому языку у Мандельштама. Итак, немного подвинулась к цели. (21 февраля 1903 г.)

В среду поднесла один экземпляр ‹первого тома Мальбранша› профессору Ruin’у, тому самому, который экзаменовал меня по философии и который все еще ждет обещанную ему письменную работу. Мечтаю теперь (когда, благодаря Вам, разбогатею) приняться за нее наконец! (4 сентября 1903 г.)

‹О своей статье во втором томе Мальбранша:› Если не совсем забракуете, примусь за перевод ее на шведский язык для университета, так как для laudatur[311] по философии необходимо представить письменную работу. Готовлюсь также по латыни. (26 августа 1905 г.)

Мои дела идут хорошо: работы много. ‹…› Одна беда – мало успеваю готовиться к экзамену, а о самостоятельной работе, на которой хотелось попробовать силы, отложила всякое помышление до лета. (22 февраля 1906 г.)