Транснациональное в русской культуре. Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia XV

В декабре 1900 г. И.Е. Мандельштам приезжал в Петербург с рукописью своей работы о стиле Гоголя и встретился с А.Н. Веселовским, Ф. Д. Батюшковым и, вероятно, Э.Л. Радловым, предлагая ее для напечатания в «Известиях Отделения русского языка и словесности Академии наук» или ЖМНП. Однако переговоры не увенчались успехом (характерен отзыв Батюшкова в письме Радлову: «‹…› хотя такая статья в общем желательна, но автор умудрился ‹…› разогнать на 25 печатных листов!»)[325]; дальнейшей судьбой своей работы Мандельштам решил заняться сам. 15 июня 1901 г. Смелова писала Радлову (возможно, по прямой или косвенной просьбе Мандельштама): «Кстати о Манд‹е›л‹ьштаме›: он сам издает теперь статью о Гоголе; ту ли именно, что привозил Вам, или в переработке – не знаю». Исследование И.Е. Мандельштама о Гоголе вышло в Гельсингфорсе в 1902 г.[326]

Косвенно причастна оказалась Смелова и к судьбе последней работы И.Е. Мандельштама – его статьи «Мысли о влиянии Петра В‹еликого› на развитие русского литературного языка». Статья, задуманная еще в начале 1903 г., была написана и выслана Э.Л. Радлову в конце июня 1908 г. – с предупреждением о том, что Мандельштам собирается взять годовой отпуск в университете и уехать в Киев, и просьбой как можно скорее прислать корректуру, чтобы он смог поработать с ней до отъезда[327]. Готовясь к отъезду, Мандельштам освободил свою городскую квартиру и переехал в гостиницу, а корреспонденцию просил адресовать в библиотеку, что и стало причиной недоразумения. 4/22 сентября 1908 г. он писал Радлову:

Пакет был доставлен в университет‹скую› библиотеку (русск‹ий› отдел), и я получил его только сейчас. Вследствие происходившего там ремонта и отъезда библиотекаря (г. Игельстрома) служитель свалил все посылки в кучу, где пролежала и моя корректура с 11 авг‹уста›. Вы представите себе, как я горюю, и потому, что статья должна остаться ненапечатанной до след‹ующего› года (безграмотность языка документов требует поверки с оригиналами), так как уезжаю сегодня, и еще больше потому, что я наделал Вам хлопот и на любезность отвечаю почти что неприличием. Но я виноват без вины. ‹…› Г. Игельстром негодует и сердится на служителя; но служитель не сумел разобраться в деле: казенный пакет без адреса моей квартиры[328].

Не названным по имени «служителем» была Е.Б. Смелова. 17 ноября 1908 г. она писала Радлову:

Должна я покаяться перед Вами, что не исполнила одного из поручений Иос‹ифа› Ем‹ельяновича› Манд‹е›л‹ьштама›, относящегося до Вас. Дело идет о статье его для Вашего журнала. Корректура ее пролежала по ошибке в нашей библиотеке, и Манд‹е›л‹ьштам› получил ее в самый день своего выезда в Россию. Старик был в большом горе, что не мог заняться ею, и пришлось отложить печатание статьи. Обо всем этом – судя по его словам – он писал Вам, но почему-то желал, чтобы и я в письме к Вам о том упомянула. Надеюсь, что мое запоздание в этом случае не имело какого-либо значения.

Однако вынужденный простой заставил Мандельштама пересмотреть свою работу, и вскоре он сокрушался уже не из-за задержки с печатанием. 4 апреля 1909 г. он писал Э.Л. Радлову, что «статья не может быть напечатана теперь», и просил отпечатать ему (в качестве «частного заказа», по его выражению) 2–3 экземпляра набранного текста и если невозможно подождать до осени, то рассыпать набор[329]. После этого связь Мандельштама с Радловым, по-видимому, прервалась, и последний стал беспокоиться. 25 августа 1909 г. Смелова писала Радлову: