Транснациональное в русской культуре. Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia XV

Вы спрашивали об Иосифе Емельяновиче. Все лето никто (я подразумеваю общих знакомых и состав нашей библиотеки) его не видел. Быть может, Вы желали бы что-либо передать ему через меня. Я, вероятно, в скором времени увижу его, так как 15-го н. ст. начинаются лекции в университете. ‹…›

P. S. Только что запечатала письмо, как явился Манд‹е›л‹ьштам›. Он писал Вам с дачи, прося разобрать набор, потому что статья ему не нравится и он намерен совершенно ее переработать. Он взял Ваш дачный адрес и собирается писать Вам.

Действительно, уже на следующий день Мандельштам отправил Радлову письмо, в котором писал: «Вчера мне сообщила г-жа Смелова, что Вы моих писем не получили». Далее он повторил свои просьбы и завершил категорически: «Я писал Вам, что статья моя не нравится мне: нужно все перестроить, дополнить, после того как я ознакомлюсь с новым материалом»[330]. Работа о языке Петра I и его влиянии на развитие русского литературного языка так и не была закончена и опубликована; в 1911 г. И.Е. Мандельштам умер.

Каникулярное время Смелова предпочитала проводить с мамой, приезжая в Петербург или, наоборот, принимая ее у себя. Особенно подробно описывала она летнюю жизнь с мамой в деревенской Финляндии – по-видимому, они уже ранее сошлись с Радловым, регулярно выезжавшим летом на дачу в Сейнио, в любви к финляндской природе.

Мама приехала ко мне, и мы поселились в Brunnspark’е[331] на вилле (№ 3а), где благодаря близости моря воздух всегда чист и свеж. (15 июня 1901 г.)

В настоящее время мы живем в деревне: в глубине Финляндии, в местечке Кангасала, в 14 верстах от Таммерфорса. Это лето мы устроились очень удачно и пользуемся полным отдыхом. Местность славится в Финляндии своею живописностью и, надо сказать, заслуживает этой славы. Кангасала – большое селенье, где есть 2 пансиона и живет немало дачников из Таммерфорса и Гельсингфорса, но мы поселились в 3-х верстах оттуда в семье одного пастора-финна. Кругом поля, сосновый лес, большое озеро – прогулок масса, воздух чудный. Хозяева – люди хорошие и кормят порядочно; стол простой, но сытный и здоровый.

Попали сюда, пленившись, главным образом, дешевизной – 115 мар‹ок› в месяц за обеих, – и собираемся и на следующее лето сюда, если ничто не помешает. Жаль только, что лето наступило лишь на днях, а то все были холода или дожди. (17 июля 1904 г.)

Первую половину лета ничего не делала: забрались мы в финскую деревню и всецело отдались отдыху, даже газет не читали, так что отстали от современных событий – зато поправились и от постоянного пребывания на воздухе загорели, как цыганки. Часто вспоминали о Вас: местность живописная и не глушь, всего 1½ часа езды от Гельсингфорса, дешевизна же удивительная. Загнав там экономию, мечтаем теперь, как только я освобожусь от библиотеки, где обязана отсидеть еще неделю, проехаться по шкерам на запад до Бьернборга или Вазы[332] – смотря по погоде. (12 июля 1905 г.)